— Таково решение английских властей, — подытожил капитан, повергнув Адольфа в еще большую сумятицу идей и гипотез.
— Давай хоть накормлю тебя напоследок, — вздохнула сердобольно «кэгэбэшница» Нюра, наливая Алику большую тарелку борща — отменного, с зеленью и густой сметаной, с душком баранины.
Посерев озабоченным лицом, Алик механически вкусный суп проглотил. На судне тем временем появились официальные английские представители, часть из них зашла в каюту Бернацкого, а остальные, плотно Алика окружив и подхватив его чемоданы, проследовали с ним на берег. Затем две дамы в таможенной форме раздели Адольфа донага и тщательно обыскали. Длился обыск около двух часов. Одежда, чемоданы, внутренние полости самого Алика...
— Сколько вы везли с собой сигарет из США? — начался допрос.
— Четыре блока...
— Сколько сигарет у вас в данный момент?
— Ну... пачек шесть...
— Восемь! Почему вы скрываете от таможенной службы Великобритании еще две пачки?
— Но... я не помню точно!
— Нет, вы скрываете! Вам был задан конкретный вопрос.
Алик сопел от возмущения, как перегретый чайник: что за придирки, так вас растак... Путая русскую матерную речь с цивильной английской, он попытался данную мысль выразить, однако маленький лысый человек с галстуком — вероятно, английский кэгэбэшник, перебил его, спросив уже без обиняков:
— С кем шел на связь?
— На какую еще связь?! — возмутился Алик, до этого минут пять постигая сущность вопроса в различных смысловых интерпретациях и задавая, естественно, встречные вопросы.
— На связь со своим агентом, — откровенно уточнил чиновник из британской чека.
— Вы это... крейзи?..[15] — скривился Алик.
— Но-но! — Чиновник показал Бернацкому костистый кулак. — Русские моряки сказали нам, что вы американский шпион, работающий против Англии. Но нам кажется, вы советский агент...
— Я беженец из коммунистической России! — заявил Бернацкий гордо.
Возникла пауза.
— Беженец? — переспросил чиновник утвердительно. — Тогда зачем же вам надо было непременно попасть на коммунистический корабль?
— Вы... вот... меня хорошо понимаете? — нашелся Адольф. — По-английски?