Спустя неделю после вымоленного из меня обещания устроить вечеринку, необходимость плановой прививки погнала меня за вакциной для Тайлера на другой конец города. Ради 7000 за стеклянную колбу размером меньше моего мизинца, я отстоял двухчасовую пробку в один конец и уже почти выполз из транспортного коллапса в другой, когда в кармане завибрировал телефон.

— Муррр, — не дожидаясь моего ответа, в трубку заурчала Агата, — ты самый лучший братик на свете!

— Агатик, чего тебе надо?

— Я тебя очень люблю.

— Короче!

— Мне нужно, чтобы ты кое-что для меня купил…

— Я так понимаю, мне опять надо в магазин товаров для женщин?

Агата согласно замычала в трубку.

— Ну почему ты сама не можешь покупать эти штуки себе?! Я же не прошу тебя покупать мне презервативы!

— Я не думала, что они сегодня начнутся… ну Адрик, ну пожалуйста, это последний раз, обещаю!

— Ладно, не ной. Куплю я, все, пока!

В чем на самом деле заключается связь близнецов? Почему ученым так нравится исследовать таких, как мы? Я отвечу. И нет, это никак не связано с покупкой тампонов!

Это больше, чем брат с сестрой разного возраста, больше, чем друзья, которые знают друг друга с самого детства. Мы знали друг друга ещё до рождения, и ещё до появления на этот свет мы были вместе. Именно в этом заключалась наша уязвимость. Мы были близки настолько, что мало кто мог понять эту связь, близки настолько, что я сейчас парковался у неоновой малиновой вывески магазина косметики. Близки настолько, что однажды это уже сыграло с нами злую шутку.

С облегчением выудив из бардачка чехол с солнцезащитными очками, я вышел из машины. «Ладно, парень, просто возьми и сделай. Максимум, что они подумают, это какой ты заботливый. В худшем — что ты тряпка и каблук». И вот этот исход как обычно выбил меня из колеи.

К цели я был уже довольно близок, мялся на седьмой ступеньке от входа, когда прошедшая было вниз девушка развернулась и уставилась на меня.

— Привет, — нерешительно сказала она. Я непонимающе глянул на неё и неожиданно узнал Алину. Все тот же пуховичок и мерзкая шапка, но в дневном свете ее волосы уже не казались мне рыжими, а приобрели почти благородный янтарный оттенок. С порозовевшими от декабрьского мороза щеками, она была такой ненаигранно естественной и почему-то очень уставшей.

Я выдавил из себя улыбку: ну до чего ж она была похожа на ребенка.

— Что ты тут делаешь? — Поинтересовалась она.

— Сестра попросила кое-что купить, — максимально небрежно отмахнулся я, — а ты?

— Я тут работаю, моя смена только что закончилась.