— Ты чего так рано прилетел? — потягиваясь, спросила я. — Случилось чего опять?

— Пока ничего не случилось, но там баба Яга и девица Янина буйствуют, — сообщила птица.

— Это ж кто их так расстроил, что они гневаться изволят? — шутила я.

— Да после обеда намечены переговоры с царем-батюшкой Жданом Годиновичем, бабульки изрядно нервничают, — корректно пояснил ворон.

— А причина их нервозного состояния сформулирована? — я тоже старалась подчеркнуть свое воспитание.

— Царь покушение на Елисея по тарелочке с голубой каемочкой видел. Сегодня спозаранку проинформировал, что если бы не ты, то царевич бы утоп. Три отборных богатыря и две родных бабки смотрели на это и только глазами хлопали. Требовал к обеду найти виновного и пред царские очи явить, — докладывал пернатый сотрудник.

— Чудно! — резюмировала я и, перевернувшись на левый бок, любовалась на сопящего сынишку.

— Так что ж ты лежишь? — возмутился чернявый. — Он же и тебя спрашивать будет.

— Пусть спрашивает, я по нему тоже соскучилась, — настроение было отличное, несмотря на раннее утро.

— И не страшно тебе? — Щур был настроен скептически.

— Страшно, я ведь в одном замке с Кощеем Бессмертным вторую ночь живу, — отшутилась я, затем повернулась к птице и спросила: — А как думаешь, в остальном мне есть чего опасаться? — я хитро прищурилась и не сводила глаз с пернатого.

Ворон, переступая с ноги на ногу, задумался над моим вопросом.

— Я так понимаю, ты уже все знаешь? — догадалась я.

Щур на это лишь каркнул.

— И что ты мне посоветуешь? — а что, Щур — товарищ немолодой, мудрый, может, интересную идею подскажет? В моем случае не стоит отказываться от любой помощи.

— Э нет, девонька, сама думай, а то вдруг после моих слов Кощей посчитает, что злодея не ты нашла, а премудрый ворон Щур, и не вернет тебя домой, потом сама плакать будешь и меня во всем винить, — на этом чернявенький взмахнул крылами и улетел в открытое окно.

И этот убег! Мотиватор премудрый! Какой теперь сон и нега, если в голове одна мысль звенит набатом: «искать злодея, иначе Кощей домой не отправит!». Поэтому бодро вскочила с перинки, умылась, одела жёлтенькое платье с воротником-лодочкой. Синяки с горла прошли, можно и что-то разумно-открытое одеть. Ванятка тоже был при параде, и мы отправились завтракать. В сопровождении боевого охранения мы вошли в столовую, мои коллеги были уже там: мужская половина насупленно-серьезная, женская — расстроенно-нервозная.

— Всем доброе утро! — поприветствовала я своих боевых товарищей.

Мне ответил нестройный хор голосов.

— Машенька, — подлетели ко мне воспарившие из расстройства опытные интриганки. — С тобой царь-батюшка говорить желает.