Маркель, не глядя, мог поручиться, что Сенграт густо побагровел.

– Не передергивай, Второй! – почти вскрикнул он звонко от гнева. – Это не я живу прошлым – а вы трое, и советники, что следуют за вами, точно зомботы! Вы так говорите, словно мы сможем вернуть Эсперанцу, и заняться внизу крестьянским трудом. А я этого не хочу. Мне это неинтересно. Наше «дело» против КОП в федеральном суде закрыто…

– Несправедливо, – перебила его Андрежурия. – Если мы сможем добыть свидетельства тому, какие взятки давал концерн, и как подделывал отчеты, у нас будет основание потребовать пересмотра дела. А свидетельства мы получим – ребята в моей группе по информатике за пояс заткнут любого нижстороннего хакера, и мы пробиваем защитные коды концерна по одному. А до тех пор наша задача – напоминать об Эсперанце. Не позволить народу забыть о свершенной несправедливости, и не дать концерну уйти от возмездия!

– Ты ошибаешься, дражайшая моя ‘Журия, – протянул Сенграт. – Наша миссия – выжить. Все остальное – вторично. И мой долг как главного ремонтника в интересах выживания напомнить вам, что «Пристанищу» давно требуется ремонт и замена изношенных частей.

– Ну, я не думаю, что нам стоит запрашивать на Хань Кияне разрешения задержаться для ремонта, – хохотнул Илларт. – Даже если бы нам это было по карману, внизу к нам отнесутся достаточно прохладно после того, как мы перехватили контроль над общепланетной сетью связи, чтобы объявить о своих целях. Конечно, мы получили немало сторонников в народе, однако правительство здешнее будет нервничать тем сильнее, чем дольше мы задержимся. Все три правительства, – поправился он, вспомнив о запутанной политической ситуации на планете.

– Мы не обязаны ничего у хань-киянцев «запрашивать», – отрезал Сенграт. – Их коммуникации под нашим полным контролем. Одно это может оплатить любой ремонт.

– Это каким же образом? – полюбопытствовал Герезан. – Нам не станут платить, чтобы мы контролировали работу спутниковой сети, когда она и без нас прекрасно работала.

– Не работала, Зан, – промурлыкал Сенграт. Резкие нотки в его голосе утихли, и Маркель снял наушники, чтобы лучше слышать. Сенграт начинал елейно бормотать, когда был собой доволен; а доволен собой он был обычно, задумав какую-нибудь гадость. Именно таким бархатно-дружелюбным тоном он сообщил Маркелю, что для Шимены он слишком молод, и вообще нечего всяким бестолковым юнцам крутиться близ его дочки.

– Их система связи не работала, – продолжал Сенграт, – когда мы ее отключили, чтобы запустить собственную передачу. Немного дипломатии, и мы могли бы заключить с партией Молнии в Ночном Небе договор, гарантирующий им эксклюзивное использование планетарной спутниковой сети… с нашей помощью.

– Хочешь сказать, что мы заставили бы их платить за то, что мы не глушим их передачи? Мы не рэкетиры, – отрезал Илларт.

– И что бы, по-твоему, сделали, узнав об этом, партии Солнца-за-Облаками и Весенних Дождей? – резко спросил Герезан.

– Ничего, – коротко ответил Сенграт. – Я проверил. Молнии в Ночном Небе – единственные, чей технологический уровень позволяет сбить корабль на орбите. Остальные слишком истощены тремя поколениями гражданской войны. МНН – явный технический лидер. С нашей небольшой помощью они могли бы установить контроль над всем Хань Киянем. Этим мы оказали бы услугу человечеству. Война закончится сейчас, а не через несколько поколений. И этим мы спасем «Прибежище». – Судя по голосу, советник просто-таки сиял, крутясь туда-сюда, чтобы озарить улыбкою всех троих спикеров.

– Мы не вмешиваемся во внутренние дела других планет, – проговорил Илларт. – На случай, если у тебя вылетело из памяти – это записано в изначальной хартии, которую мы приняли, решив отказаться от предложенного КОП плана переселения и жить на борту колониального корабля, покуда не добьемся справедливости. Жителям любой планеты мы предлагаем уважение и невмешательство в их дела – то, чего добиваемся для себя. Таков путь Странников.

– Ваш путь, ты хочешь сказать, – огрызнулся Сенграт.

– Путь Совета, – поправил его Илларт. – Хочешь внести изменения в хартию, Сенграт? Если так, тебе следовало бы выступить на общей сессии Совета, а не терзать нас троих. Иным способом хартию не переписать.

– Таким ее тоже не исправишь! – парировал Сенграт. – Я уже убедился, что с Советом связываться нет толку: что вы скажете, за то и проголосуют! А вы трое живете в прошлом. Я вас предупреждаю – не все даже изначальные Странники с вами согласны. А диссиденты с других миров – какое им дело до мертвой планеты, которой они не видели никогда? Люди вроде Нуэвы Фаллоны не собираются коротать остаток дней на корабле, набитом постепенно опускающимися беженцами.

– Если бы мы не приняли на борт Нуэву и прочих паломелльцев, на борту не было бы так тесно, – заметила Андрежурия. – Если бы не наша хартия, и не наше стремление помочь жертвам политической несправедливости, ее бы здесь не было. Вот что ей стоило бы припомнить, прежде чем ратовать за изменение хартии.

– Она предупреждала, что вы так и ответите. – В голосе Сенграта снова прорезались лязгающие нотки. – Поэтому меня и избрали, чтобы донести до вас точку зрения оппозиции. Представительство паломелльцев и других новоприбывших в Совете совершенно недостаточно…

– Со временем это изменится, – мягко заметил Герезан. – У них есть право голоса, как у любого Странника.

– Некоторым, – отозвался Сенграт, – кажется, что ждать больше недопустимо. Некоторые считают, что действовать через Совет бесполезно: избирать могут кого угодно, но правите вы, и Нуэва была права – вы безнадежно отстали от времени. Я предвижу будущее, в котором Странники будут по-настоящему свободны – не вымаливая милостей у Федерации, а распространяясь в пространстве, свободные от планетной бюрократии. Если у вас есть капля ума на троих, вы ко мне присоединитесь. Пришло время для серьезных перемен.