Андрежурия вздернула подбородок, откинула светлые кудри за спину и молча ступила за порог шлюза, рука об руку со своим бывшим мужем, Эзкеррой. Остальные пленники последовали за ней; кто-то протестовал, другие принимали свою судьбу в оцепенелом молчании.
Когда внутренние двери шлюза затворились за ними, Маркель на какой-то миг обезумел. Он колотил по неподатливой двери, царапал стены, покуда по рукам не потекла кровь. Этого не могло быть, это все какой-то кошмар!..
– Это не сон, – прохрипел чей-то голос – он с трудом узнал собственный. – Ты знал,
И за эту ошибку ему придется заплатить дорогой ценой. Той, которую отец назвал в последних своих словах: помнить и мстить.
И он ничего не добьется, рыдая, словно мальчишка, или молотя по дверям, словно те в силах ответить его отчаянию. Маркель вырвался из объятий скорби – а с ними и из уходящего детства. У него оставалось не так много времени, чтобы обдумать свой следующих ход, прежде чем боевики явятся за ним. Они должны догадаться, что юноша не станет клясться в верности тем, кто убил его отца. Даже если они по глупости поверят любым его увереньям – разве он не подавится такими словами?
Выход оставался один: когда охранники придут, Маркеля не должно быть в каюте. Хорошо, что он так тщательно изучил все потаенные закоулки «Прибежища». С ледяным спокойствием, державшимся только усилием воли, юноша перебрал три различных способа покинуть каюту, не взламывая дверей и не оставляя следа. Но, чтобы еще запутать след, он вначале сломает защиту центрального процессора, и поглядит, что можно натворить перед уходом. Когда еще ему выпадет случай поработать на терминале.
Глава 3
Срочный вызов хозяину Дома Харакамянов направил один из старейшин далекой и малоизвестной планеты Лябу, где Хафиз Харакамян предпочитал обитать, когда не облетал Галактику в поисках редкостей для своей коллекции и барышей для своей компании.
– Удивлен твоим звонком? Ну что ты, дражайший Кулабриэль! – с изысканной вежливостью промолвил Хафиз. – Могу предположить, что ты желаешь заручиться моей помощью с тем, чтобы связаться со странным звездолетом, на протяжении шести часов обращающимся вокруг нашей планеты.
Из динамика донесся раздраженный неразборчивый треск, завершавшийся на вопросительной нотке.
– Разумеется, знаю. Оборонительные системы Дома Харакамянов, как тебе, без сомнения, прекрасно известно, прикрывают всю планету. А информация, дражайший Кулабриэль, есть первое, что потребно для достаточной самообороны.
Однако Хафизу, как выяснилось, не было известно, почему именно Кулабриэль обратился за помощью к нему. А когда он это узнал, то только поднял от изумления брови – не столько потому, что в кадрах видеопередачи с борта неизвестного корабля отчетливо видны были существа, схожие с рогатой девочкой, которую Хафиз когда-то приютил, сколько потому, что Кулабриэлю откуда-то стало известно о гостях, явившихся к Харакамяну-старшему четыре года назад. Если старый змей добыл такие сведения, в отделе безопасности Дома что-то определенно не в порядке!
Но заботы о состоянии службы безопасности отступили на второй план, когда на видеоэкране дома Хафиза Харакамяна появилась запись передачи, идущей с борта инопланетного корабля.
Ни слова на известных человечеству языках не прозвучало. Гнусного вида инопланетяне неведомой расы творили на экране немыслимые зверства над существами, в которых Хафиз Харакамян с первого взгляда распознал соплеменников Акорны. Иные из тех, кто бился в пыточных машинах – очевидно, самцы – были крупней Акорны, с более заметными рожками, но и они были беспомощны. Потом кошмарное видение сменилось объемной картой. Отчетливо видна была планета Лябу, на которой находился Дом Харакамянов, на ее орбите – корабль, и подобные Акорне существа на его мостике. Потом появилась звездная карта с отмеченной на ней системой Лябу и мчащимися прямо к ней пятью звездолетами – очевидно, передовым отрядом злобных мучителей. Завершали передачу образы людей-единорогов, в этот раз – нескованных; они стояли, раскинув руки в жесте не то приветственном, не то умоляющем.
– И, – поинтересовался Мисра Аффренди, верный слуга семьи Харакамянов, недавно отметивший свой сто десятый день рождения, – что нам теперь делать?
В голосе его прозвучало не то, чтобы отчаяние, но некоторое напряжение.
– Наш спутник установил канал связи с кораблем рогатых?
– О да! И все, у кого есть хоть капля лингвистических способностей, пытаются расшифровать их язык.
Хафиз поморщился. У него была видеозапись Акорны на торжественном открытии базы Маганос. Зато рядом не было Рафика, который мог помнить, какие слова срывались с губ Акорны, прежде чем девочка впитала, словно губка, всеобщий язык-интерлингву. А мог и не помнить. Спасательная капсула, сколько мнилось Хафизу, тоже осталась на маганосской базе, и ее снимков тоже, как назло, не было на Лябу.