— Не беспокойтесь, товарищи, я с ума не сошел, — улыбаясь, ответил генерал. — Вспомнилась одна веселая история о прусских порядках. Еще в ту войну ее слышал. Не знаю, насколько она правдива… Расскажу, если вы не против.
— Конечно, нет!
— Рассказывайте, товарищ генерал, — оживились офицеры, давно не слышавшие новых анекдотов и шутливых побасенок.
Кони шли спокойно, мягко шлепая копытами по дороге. Павел Алексеевич заговорил, покачиваясь в такт шагам Победителя:
— Однажды король Фридрих Второй выразил недовольство устройством солдатских штанов. Слишком много пуговиц и завязок. Много времени тратится на одевание и снимание, от этого страдает боеготовность. Ну, как принято в таких случаях, был объявлен конкурс на конструирование штанов нового покроя. Главное требование — быстрота застегивания и расстегивания. Бо-о-о-льшие умы над этим думали… Наконец лучший образец был отобран, и комиссия распорядилась сшить первую партию на роту солдат. Обучить роту было поручено старому служаке, бравому фельдфебелю. Тот применил испытанный способ — отработку приемов по разделениям. «Штаны спустить! Делай — раз! Делай — два! Делай — три!» По команде «Раз!» солдат должен был найти кольцо на конце тесьмы. «Два!» — дернуть за кольцо. При этом пояс штанов раскрывался и штаны свободно сваливались на сапоги. По команде «Три!» солдаты делали приседание и справляли соответствующую надобность… Короче говоря, за педелю все приемы были отработаны до полного автоматизма, солдаты тратили на расстегивание и застегивание штанов несколько секунд.
— Явный прогресс в боевой подготовке, — улыбнулся Щелаковский.
— Во всяком случае фельдфебель предвкушал полный успех. В день, назначенный для смотра, солдат до отвала накормили густым и жирным гороховым супом. А через три часа — построение. Прибыли на плац полковники и генералы. Возглавлял комиссию главный интендант. Все были радостно возбуждены, рассчитывая на королевские награды за усердие… Ну, солдаты выстроились двумя шеренгами. Стояли по струнке, хоть и бурчало у них в животах. Наконец фельдфебель доложил генералу, что все готово. А тот поднял руку и сам соизволил произнести торжественную команду: «Для комиссии, садись! Оправиться!» Механическое устройство не отказало ни у одного из солдат. Члены комиссии следили за временем. Все шло превосходно. Генерал приказал: «Встать! Застегнуться!» И вот шеренги опять в безупречном порядке. Члены комиссии спустились с помоста и пошли вдоль рядов. Их удивило, что на земле не было никаких следов выполненного учения, а от солдат несло таким запахом, что полковники и генералы поспешили ретироваться на свой помост. «Ты что же, мерзавец! — накинулся главный интендант на фельдфебеля. — Тебе какой приказ был?!» — «Обучить солдат снимать и надевать новые штаны!» — «А ты, сукин сын, что наделал?! Почему у тебя солдаты в подштанниках?!» — «Не могу знать, ваше превосходительство! Насчет новых штанов приказ был, а насчет подштанников никаких приказов не поступало!»
Офицеры слушали, посмеиваясь. Вашурин сказал:
— С приказами у них строго. «От» и «до» без всяких отклонений. В этом их сила.
— И слабость, — добавил Кононенко.
— Ты к чему такую побасенку рассказал? — поинтересовался Щелаковский. — Со смыслом побасенка?
— Кононенко, кажется, понял. Давайте попробуем обратить силу противника в его слабость.
Немецкий пехотный батальон готовился к наступлению. Перед ним — лежало поле, поросшее редким кустарником. Метрах в шестистах, по опушке леса, оборонялись русские. Посреди поля, между позициями, виляла проселочная дорога.
В полдень на проселке появились два всадника. Немец-наблюдатель доложил о них офицеру. Тот приказал не стрелять, подпустить ближе. Русские ехали неторопливо. Впереди командир на хорошем коне, с пистолетом на ремне. У второго всадника конь был похуже. За спиной — автомат.
В бинокль офицер видел беззаботные лица русских. Те смеялись, разговаривали, не догадываясь об опасности. Офицер приказал захватить их там, где дорога выгибалась дугой к немецким позициям.
Всадников заметили не только немцы. Советские солдаты тоже увидели их. На опушке взвилась ракета, раздались предупредительные выстрелы. Всадники остановились.
— Огонь! — приказал офицер.
Конь русского командира, согнув колени, ткнулся мордой в землю, всадник вылетел из седла и шлепнулся на траву. Второй кавалерист, пригнувшись, мчался среди кустов и скоро исчез за деревьями.
В бинокль хорошо было видно, как дернулся конь и затих, перестав сучить ногами. Русский, вылетевший из седла, долго лежал неподвижно, словно мертвый. А потом вдруг вскочил и, прихрамывая, побежал к своим. Гитлеровцы снова начали стрельбу. Русские ударили в ответ из двух пулеметов. Разгорелся огневой бой.
Случай, в общем-то, ничего особенного не представлял. Советские разведчики или связисты напоролись неожиданно на противника. В лесу при маневренных действиях подобное бывало нередко. Но фашистов насторожило, что русские солдаты под прикрытием пулеметов дважды пытались подобраться к убитой лошади. Однако лежала она на открытом месте, подходы хорошо простреливались, русские оба раза вынуждены были отступить в мелколесье.