Начальник тыла сам понял, что пора закругляться. Сделал паузу, прищурил глаза, произнес весело:
— Генерал Баранов в Дорогобуже спирто-водочный завод налаживает. Первые пробы пока неважные, пригодны только для медиков. Однако надежда на успех есть, можете подавать заявки.
— Уверен, что гвардейцы достойно справятся и с этой задачей! — громко сказал Щелаковский, и все засмеялись
Павел Алексеевич объявил перерыв на двадцать минут, попросил остаться в горнице комиссара и начальника тыла.
— Решайте, товарищи, чем будем гостей кормить. Надо по-праздничному…
— Они у себя питаются лучше, чем мы в штабе, — проворчал Грибов. — Их не удивишь.
— И все же штаб есть штаб, и офицеры на такие совещания приезжают не часто, — вступил в разговор Щелаковский. — Думаю, Павел Алексеевич, возьмем несколько бутылок коньяка из НЗ. Разведчики привезли вчера мешок картошки.
— Картошка уже в работе, — сказал адъютант Михайлов, покосившись на Грибова. — Обед готовится. На первое суп картофельный, на второе перловая каша. И по сто граммов копченой колбасы, — торжествующе улыбнулся Михайлов. — Нашли вот, хоть товарищ генерал и считает, что фантазии у нас нет.
— Есть, есть. Вижу теперь, — засмеялся Павел Алексеевич.
Адъютант подумал, вздохнул и произнес неуверенно:
— Можно еще выдать по одной редьке на трех человек.
— Опять редька? У тебя неисчерпаемые резервы!
— Есть запасец, — самодовольно подтвердил Михайлов.
— Давай редьку! И закуска хорошая, и против цинги здорово помогает! — поддержал комиссар.
Когда закончился перерыв, подполковник Вашурин расстелил на чисто вымытом полу большую карту, испещренную пометками, номерами воинских частей и соединений. Территория, освобожденная во вражеском тылу, напоминала на карте овал, вытянутый с востока на запад, вписанный в треугольник железных дорог Вязьма-Смоленск, Смоленск-Занозная и Занозная-Вязьма.
— Готово, — сказал Вашурин, протягивая генералу указку.
Павел Алексеевич поднял над головой и показал офицерам небольшую, изрядно потрепанную книгу.
— Это воспоминания партизанского командира Дениса Давыдова. В наших примерно местах он французов бил. Прочитайте, полезно.
— Где ее взять? — поинтересовался Баранов.
— В районной библиотеке посмотрите, в школах. Ищите, как хлеб ищут, — улыбнулся Павел Алексеевич. — У Давыдова какой принцип был? Убей и уйди! Как у наших партизан: ударь — отскочи! Для нас, для регулярных войск, такой принцип до сих пор был неприемлем. Больше того, мы требовали, чтобы партизаны действовали совместно с нами по всем правилам современного боя. И будем требовать в дальнейшем. Но сейчас обстановка диктует другие методы. Распутица, бездорожье, разливы рек сковывают маневр, затрудняют планомерное ведение боевых действии. В апреле, в первой половине мая немцы, судя по всему, наступать не будут. Это не значит, что мы оставим их в покое. Нам нужно держать врага в непрестанном напряжении. Нужно наносить многочисленные удары в самых различных местах. По принципу: ударь — отскочи. Мы, товарищи, временно переходим к партизанской тактике. Пока наши главные силы отдыхают, пополняются и переформировываются, небольшие мобильные группы будут действовать беспрерывно. Для этой цели приказываю во всех частях и соединениях создать постоянные диверсионные отряды. В каждом полку — отряд из десяти человек. При штабах дивизий — из двадцати человек. В партизанских отрядах иметь десять диверсантов на каждую сотню бойцов. Все регулярные и партизанские части получают свой участок вражеских коммуникаций, который будут держать под непрерывным контролем.