Вот оно! В глубине души Кит уже начинал догадываться… Он знал, что ученые допускают, но пока это все — фантастика. Мама не верила совсем. А папа был уверен, что такие путешествия возможны, и даже тайно от всего мира происходят…

— Наука начинает допускать, — ответил Кит, сам удивившись, что ответил очень важно и официально.

— Прекрасно! — вздохнул с облегчением князь — Так за чем дело стало?

— Так перемена же… — невольно гнул свое Кит.

— Вот тут вы изменили логике. Разве трудно догадаться, что, отправившись в прошлое, в летние каникулы, вы вернетесь обратно в ту же временную точку? — уязвил князь Кита. — И еще успеете погулять на той же самой перемене, придя в класс повзрослевшим на пару-тройку месяцев, окрепшим, узнавшим много нового… Вы даже получите полное право справлять свой день рождения на три месяца раньше. Разумеется, тайно.

Кит слушал. И ему ничего не оставалось, как только соглашаться со всеми выкладками.

Но его математический, комбинаторный ум все не успокаивался.

— А почему именно я? — задал он главный вопрос.

Что и подтвердил князь:

— Да, это главный вопрос, — важно признал он. — Рассказывать долго. Во многое вы сейчас точно не поверите… Пока не убедитесь сами на месте. Множество обстоятельств. И вот это — не последнее.

И князь небрежно указал куда-то назад, за спину Кита.

Кит перевернулся в кресле, посмотрел — и обомлел. Хотя в такой ситуации он и так был… скажем, слегка не в себе. Но увидев такое…

Прямо за ним, на заднем сидении, стоял точно такой же граммофон, как у папани, и на нем лежала черная пластинка.

— Узнаёте? — невозмутимо спросил князь. — «Последний рейс»… Наш рейс, дай Бог, будет далеко не последним.

Все собралось в мозгах Кита в четкую, хотя и совершенно необъяснимую картину.

Он развернулся вперед, подумал ни о чем, поглядел в глубину полутемной арки, открывавшейся в знакомый дворик. И решил:

— Можно попробовать…

Князь вздохнул с таким облегчением, будто речь шла не о каникулах, а о спасении мира… Так, впрочем, оно впоследствии и оказалось.

— Мы, конечно, могли бы вас просто украсть и заставить, вынудить против вашей воли… — признался князь глухим голосом. — Если бы опасались, что вы откажете… извините, устрашитесь… хотя не грех тут и устрашиться… Но в таком серьезном деле, как спасение отечества, а может, и всего мира без вашего свободного выбора уж наверняка бы что-нибудь не заладилось… Я сейчас очень откровенен с вами, Никита Андреевич, чтобы вы знали. Потому что когда время начнет превращаться в пространство и из будущего на нас двинется армада геоскафов… тогда тут у вас, в вашем времени, тоже… — князь вдруг замялся, — как это в вашем времени говорят… «мало не покажется»…

— Понимаю, — сказал Кит, хотя, ясное дело, вовсе не понимал, кому, когда и почему «мало не покажется».