— Это понятно, к бабке-угадке ходить не надо, — кивнул аристократический пацан и сказал с гордостью: — …Заметьте, моментальный завод и совершенно бесшумная езда. Персональная доработка фабричного образца… И кстати, если замерзаете, позади вашего сидения есть плед и теплый шарф. Никаких церемоний.

Ну да, осталось только еще закутанным в плед по Москве у всех на виду ехать…

А прохожие останавливались и глазели. Не один Дум обалдел на Старомосковской улице в тот день.

— Мне не холодно, — сказал Кит, честно соврав.

— Скоро еще теплее будет… — опять же, таинственно заметил пижонский пацан.

Отчего сердце Кита снова дрогнуло.

Старинный автомобиль не доехал до шумной, загруженной трассы. Аристократический пацан свернул налево через сплошную линию, невозмутимо нарушая правила дорожного движения, подъехал к ближайшему дому, развернулся перед аркой и остановился, не въехав в нее.

«Может, всё…», — подумал Кит, отчасти огорчаясь, отчасти радуясь: отсюда он еще явно успевал попасть в школу до начала следующего урока.

Бывший призрак оставил руль и повернулся к Киту. Вид у него был приветливый, но гордый.

— Прошу извинить меня за то, что не представился вам сразу, — проговорил он. — Наверняка потребовались бы дополнительные объяснения, и мы потеряли бы немало драгоценного времени. А оно, уж поверьте, действительно драгоценно.

У Кита голова кругом пошла от такой правильной и длинной речи — прямо-таки телевизионного выступления, а не нормального разговора пацанов у подворотни.

— Итак, имею честь представиться, — продолжил аристократический пацан, не обращая никакого внимания на прохожих, тормозивших от изумления около машины, — Георгий Януариевич Веледницкий. Для общества в целом и прочего официоза — князь Гэ Я Веледницкий, для своего круга просто Георгий, для самых близких — Жорж. Принимая на вид важность нашей встречи и отсутствие сословий в данный момент линейного времени, можно пока сразу остановиться на среднем — Георгий.

И он подал руку, не снимая перчатки…

Нет, правда, у Кита закружилась голова. А еще у него рот онемел, и язык — во рту. А еще ему показалось, что он говорить разучился. Потому что так складно и витиевато он, конечно, ответить никогда бы не смог… В общем, чего-то стыдно стало. Хотя заговори он, как этот пижон, в классе, хоть с той же Ленкой, она бы заржала и пальцем у виска покрутила.

— Ах да… — качнул головой аристократический пацан, он же князь, поняв оцепенелость Кита по-другому. — Я забыл про ваши простые и здоровые обычаи.

Он неторопливо стянул с руки большую перчатку и снова подал руку Киту.

— Никита. Демидов. Можно Кит, — пожимая княжескую руку, пробубнил себе в нос Кит.

Несмотря на то, что рука князя Гэ Я Веледницкого только что грелась в перчатке, она показалась Киту прохладной. Но рукопожатие было крепким. Все-таки явно живым человеком был этот князь, а не призраком.

— Пока остановимся на Никите, достопочтенный Никита Андреевич, — сказал князь, ехидно, но не злорадно прищурившись.

Сердце кольнуло. Кит понял, что князь знает о нем… и раз узнал откуда-то отчество, то наверняка знает куда больше. Может, он следит за ним, Китом, давно. Может, и правда, залезал в его комнату с тайным обыском…