Глава 19. Тараканья коммуналка. 2017 год.
Заканчивался апрель, когда родственники Митяя выгнали Машу из его квартиры.
– Ты, Маш, это самое, давай освобождай хату, – теребя в руках квитанции об оплате коммуналки, проворчал его старший брат Олег, приехавший вместе со своей женой, собрать кой-какие вещи младшенького. За день до этого полуживого, обессиленного от бесконечных запоев Митяя забрали к себе родители.
– Митька с предками пока поживёт, а квартиру мы сдавать будем, – немного смущённо пояснил заботливый родственник. – Мы уже и квартирантов нашли. Ты до послезавтра съедешь?
После такой новости Маша сильно разозлилась и очень обиделась на Олега. Как он мог выставить беззащитную девушку на улицу, да ещё в такой короткий срок? Девушку, которая, хоть и не была женой, посвятила его брату шесть лет своей жизни, оплачивала его счета и бесконечные долги! И только спустя некоторое время Мария поняла, что Олег оказал ей огромную услугу, дав ей этот «волшебный пендель». Она освободилась от бесперспективных токсичных отношений и смогла начать новую, собственную жизнь.
Лихорадочно собирая свои немудрёные вещи, Маша просчитывала варианты – куда идти. Она уже позвонила нескольким знакомым по поводу съёма комнаты, но никто пока ничем помочь не мог. Этот закон подлости был уже давно известен подругам: пока ищешь жильё – ни у кого, как нарочно, ничего подходящего нет. Но стоит только переехать, порой абы куда, лишь бы не ночевать на вокзале – через некоторое время знакомые непременно засыплют тебя прекрасными, выгодными предложениями. Чудесным образом освобождаются уютные и недорогие квартиры, но они уже не нужны: заплачено за месяц вперед, и перевезены вещи, и отмыта до блеска снятая второпях халупа.
Впереди были длинные майские выходные, Мария рассчитывала отсидеться у мамы в деревне и тем временем подумать, как быть дальше. Совсем недавно она взяла ипотеку и купила себе квартиру в новостройке. Правда, у дома был сделан пока только фундамент и начат первый этаж, но в агентстве недвижимости клятвенно заверили, что к концу года будущие жильцы обязательно справят новоселье. Живя у Митяя, Маша с большим трудом, но всё-таки сводила свои дебет с кредитом. Оставшись же один на один с ипотечным кредитом и предстоящим съёмом жилья на неопределенный срок, она загрустила. По всем расчётам выходило, что придётся снимать комнату в общежитии или коммуналке, на большее её скромный бюджет был неспособен. И тут её осенило – у Митяя же есть дача, на которой она спокойно может прожить целое лето! Она самолично вложила в этот древний покосившийся домик столько сил и души, что оттуда её никакие родственники выгнать просто не посмеют! А Митяй всё равно туда ездил только под принуждением, и ничего там не делал, только пил и спал. А что, прекрасная мысль! Электричество там есть, а ещё плитка, холодильник, телевизор. Старенькие, но в рабочем состоянии, Мария сама всё это собирала, привозила, обихаживала. Жаль, воды нет, но умываться и пить можно из колодца, помыться можно будет напроситься к знакомым, а в жару – вообще купаться в реке.
Как говорится, отчаянные времена требуют отчаянных мер. Маша решительно упаковала с собой большущий толстый меховой плед, пока его не успел забрать Олег – в конце апреля ещё холодно спать в дачном домике без отопления. Потом вызвала такси, бросила на диван ключи и, почти без сожалений, захлопнула входную дверь.
Дачный посёлок погружён в тишину и темноту. Очень холодно даже под ватным одеялом и пушистым пледом, Маша никак не может заставить себя перестать дрожать. А может, ей просто страшно? Вокруг – ни души, только скучающие без хозяев разномастные домики, замершие в ожидании сезона грядки и просыпающиеся яблони. Где-то далеко-далеко шумит окружная дорога, а рядом вскрикивают ночные птицы да насекомые тихонько шуршат под старыми обоями.
– Алло, ну как дела? – жизнерадостный голос Светы в трубке заставляет улыбаться и Машу.
– Нормально, – отвечает она. – Ты-то сама как?
– У меня всё как всегда, работы невпроворот, и ещё я всё время пою! Вот на конкурс областной пригласили, готовлюсь. Домой только ночевать прихожу, – радостно докладывает подруга. Почти уже год, как Светлана вернулась в родной посёлок, там для неё освободилось хорошее место – специалистом в местной администрации. Но самое главное, девушка без памяти влюбилась, и у них с любимым всё было очень серьёзно.
– Ты нашла жильё? – озабоченно интересуется Света.
– Нет пока, – осторожно отвечает Маша. – Мне и здесь нормально.
– Маш, ну так же нельзя, ну, не дело это – на чужой даче жить, – возмущается подруга. – Ты тут одна, ночью, а вдруг какой-нибудь бомж придёт? Да и холодина стоит, вон, мороз белый каждое утро! Заболеешь ведь!
Мария не знала, что ответить, поскольку Света была абсолютно права.
Почти всю первую половину мая Маша прожила в деревне у мамы, но настала пора возвращаться в город, выходить на работу. Ситуация с жильём лучше не становилась, подходящих вариантов всё не попадалось, а жить без воды и нормального санузла становилось уже невыносимо. Девушка ежедневно мониторила сайты по сдаче недвижимости, и вот, наконец, удача ей улыбнулась. Правда, улыбочка фортуны, как обычно, была кривоватой и скорее напоминала ухмылку.
Довольно чистенькая, со свежим косметическим ремонтом девятиметровая комната была одной из дюжины других, она располагалась в старой, прямо-таки классической коммунальной квартире в доме сталинской постройки, в центре города. Главным плюсом была, естественно, очень невысокая стоимость её аренды. Когда Мария впервые вошла в коммунальный коридор, на неё повеяло ядрёным духом старых советских комедий и рассказов Михаила Зощенко. Хозяин комнаты, вполне адекватный мужчина по имени Максим, рассказал о правилах и особенностях проживания в этом мрачном, захламлённом, будто бы застрявшем в далёком прошлом обиталище для людей. Готовить предстояло на общей кухне на тринадцать комнат, где за каждой комнатой была закреплена конфорка на одной из четырех газовых плит, половинка липкого от жира кухонного стола и грязная полочка в навесном шкафчике. Существовал и график дежурств по кухне и ванной комнате, который нужно было неукоснительно соблюдать. А вот пол в длинном и узком тёмном коридоре жильцы мыли по собственной инициативе, в основном – небольшой пятачок каждый у своей двери.
Обитатели коммуналки тоже были личностями вполне хрестоматийными и ничем особо не выдающимися: парочка скромных малозаметных старожилов, не вступающие с остальными обитателями в контакт и не желающие покидать родное гнездо; семейство алкоголиков, мама, взрослый сынок и бойфренд мамы, в полном составе периодически устраивающее ночные концерты с драками, битьём посуды и вызовами полиции; молодой инвалид с таинственной женщиной-сожительницей, втихаря приторговывающей не то наркотиками, не то собственным телом, а скорее всего, и тем, и другим; многочисленные, но удивительно тихие и вежливые гастарбайтеры, время от времени угощающие всё население квартиры умопомрачительным пловом и ароматными лепёшками. Ну и, конечно, какая же коммуналка без коренных обитателей – клопов и тараканов? Уж их-то были несметные полчища, особенно на кухне. Наглые, откормленные, блестящие, усатые, они не боялись никакой лютой химии и вели себя совершенно по-хозяйски. К счастью, Маше как-то очень повезло, и в её комнату эти жители коммуналки не забегали. Но на кухню она боялась ходить примерно месяц, потом, освоившись, стала робко варить картошку в мундире, а позже, окончательно осмелев и познакомившись со вполне милыми соседями, даже варила себе борщ и пекла блины.
Маша прожила в тараканьей коммуналке почти год. Несмотря ни на что, она чувствовала себя там очень спокойно и уютно. Ей казалось, что толстенные стены этого крепкого, монолитного дома защищают её от любых опасностей, а кипящая вокруг чужая жизнь и семейные страсти соседей напоминали ей, что она тоже живая. По вечерам, возвращаясь с работы, она обязательно заходила в магазинчик у дома. И не было раздумий, купить или не купить бутылочку чего-нибудь алкогольного. Были только сомнения – купить сухого красного вина или коньяка. Маша сама не заметила, как у неё появилась нехорошая привычка понемногу выпивать каждый вечер.