Среди своих коллег Сандра Ковач имела очень хорошую репутацию. Она обладала всеми свойствами, отличавшими первоклассного детектива. Знала многое о своих клиентах и сразу же узнала обоих посетителей фон Комера.
– Ничего себе. Проезжай немного вперед и останови машину, чтобы я смогла сделать несколько хороших снимков, – сказала Ковач и потянулась за фотоаппаратом, лежавшим перед ней на полу около пассажирского сиденья.
– Я не знал, что ты подрабатываешь в группе наружного наблюдения, – вздохнул ее коллега, которому очень хотелось домой в собственную постель, и уже в течение многих часов. Но наслышанный о Ковач, он сделал, как она сказала. Завернул на свободное место на парковке, выключил свет, и таким образом занял незаметную позицию в ста метрах вниз по улице.
– Мужчина в синем пиджаке – барон Ханс Ульрик фон Комер, – сообщил он. – Если не веришь мне, просто посмотри любой номер газеты. Он, наверное, один из наиболее выдающихся любителей пожрать на халяву в нашей стране. Стоит и улыбается, по большому счету, на каждой странице там, где бесплатно дают еду и напитки.
– Черт с ним, – отмахнулась Ковач, делая первые фотографии. – Я говорю о двух других.
– И кто они? – поинтересовался ее коллега. – Я не имею об этом ни малейшего понятия, если ты спросишь меня, но, судя по их внешности, они ведь не принадлежат к жителям данного района. И также к кому-то из друзей короля, что бы о нем ни писали в прессе.
– «Ангелы Ада», – сказала Ковач. – Приятная парочка из числа любителей мотоциклов. Великана в черной кожаной куртке и с конским хвостом зовут Фредрик Окаре, а второй, который в два раза меньше его и весит всего-то девяносто килограмм, его лучший друг, Ангел Гарсия Гомез. Более известный как Псих, Эль Локо. Это его прозвище, если тебя интересует.
– Я понимаю, что ты имеешь в виду. – Ее коллега кивнул. – Тогда у меня есть только одно пожелание.
– И какое же? – Ковач повернула свой телеобъектив и сделала последние снимки, прежде чем положила фотоаппарат на пол.
– Ты напишешь рапорт о случившемся. Сам я хочу поехать домой и лечь спать.
– Не беспокойся. – Ковач достала мобильный телефон. – Я начну готовить его уже сейчас, а ты прицепишься к ним и посмотришь, куда они направятся.
– Я читал в Интернете, что у «Ангелов Ада» состоится какая-то большая конференция в Сконе в выходные. Поэтому, возможно, туда…
– Не думаю, – перебила его Сандра Ковач. – По-моему, они просто поедут через мост домой в свой маленький клуб около аэропорта Бромма.
– Ты была права, – констатировал коллега Ковач пятнадцать минут спустя, когда Окаре и Гарсия Гомез отперли дверь в высоком, увенчанном колючей проволокой заборе, окружавшем территорию их клубного здания в Ульвсунде, и исчезли из поля зрения Ковач и объектива ее фотоаппарата.
– Само собой, права, и хорошие фотографии к тому же получились, – констатировала Сандра Ковач, не зря заслужившая свою репутацию.
«Таким образом, личные контакты барона Ханса Ульрика фон Комера вызывают определенное беспокойство», – констатировал комиссар Дан Андерссон в итоговом выводе меморандума, который он по электронной почте переправил своему наиглавнейшему боссу. И в подтверждение своих слов приложил к нему фотографии, сделанные коллегой Ковач, а также рапорт, написанный ею в тот же вечер о самом событии.
На следующее утро, за четыре часа до того, как комиссар Андерссон должен был встретиться со старшим интендентом Лизой Маттей, полиция Сольны дала знать о себе снова, и Дану Андерссону пришлось отменить свой обед, поскольку та общая информация, которую он собирался дать своему шефу, превратилась в приоритетное дело государственной безопасности, что в свою очередь требовало значительно более серьезного обоснования.
«Становится все хуже и хуже», – подумал Дан Андерссон и вздохнул, пусть он и знал, что почти всегда беспокоился напрасно.
Пятничное совещание розыскной группы Бекстрём начал в своей обычной манере. Те же жесты, те же мысли, те же слова. Уселся с торца длинного стола, сместился вправо, наклонился вперед, оперся локтями о стол, подложив руки под подбородок, и обвел взглядом остальных в комнате. На этом традиционный ритуал закончился, и все прекрасно знали продолжение.
На следующий день после национального праздника ряды сотрудников значительно поредели, и причины их отсутствия, похоже, как обычно сводились ко всему, чему угодно, помимо того, что людям просто захотелось получить дополнительный день, пусть и на условии последующей отработки, и растянуть выходные со среды до понедельника.