Потом он в течение часа рассказывал своему личному пресс-атташе о полномасштабной гангстерской войне, начавшейся после смерти адвоката, много лет трудившегося на благо самой жестокой мафиозной группировки страны, The Brotherhood of the Ibrahims. Той самой организации, которая за последние годы «выплатила, по меньшей мере, двадцать миллионов крон своему юридическому советнику Томасу Эрикссону».

– Четыре убийства всего за неделю, – подвел итог Бекстрём.

– Сначала Эрикссона. Потом месть со стороны Ибрагима и его людей, когда казнят и Окаре, и Гарсия Гомеза и на всякий случай зачищают свидетеля, который мог сыграть решающую роль в полицейском расследовании, – закончил он.

– Бекстрём, Бекстрём, – простонал репортер за недостатком обычных слов.

– Поверь мне, – сказал Бекстрём. – Пока еще мы видели только самое начало. Месть рождает месть, как тебе известно, и до конца лета у нас еще наверняка будет немало убитых и изувеченных с обеих сторон. А сколько пострадает абсолютно невинных людей? Не только старающихся выполнить свой гражданский долг свидетелей, но также обычных членов общества, которые окажутся не в то время и не в том месте.

– Как ты хочешь, чтобы мы называли тебя? – спросил репортер. – Нормально, если ты по-прежнему будешь проходить у нас как высокопоставленный источник в полиции?

– Полностью информированный о ходе расследования, – подкорректировал журналиста Бекстрём.

«Как чертов финский пьяница. Пусть он тоже отведает немного из того дерьма, которым пытался измазать меня», – подумал он.

– Мы созвонимся завтра, – закончил разговор репортер. Ему требовалось спешить уже сейчас, если он хотел успеть привести в порядок завтрашний номер и рассказать в нем о настоящей летней резне, которую организованная преступность только что начала.

– О’кей, – сказал Бекстрём. – Да, потом есть еще одно дело, – добавил он, вспомнив о мысли, посетившей его, когда Надя рассказала ему о номерной табличке «мерседеса», который они искали. – У тебя нет никого в газете, кто хорошо разбирается в кино?

– Естественно, есть, тебе надо поболтать с нашим фотографом. И о чем речь? Ты, наверное…

– Фотограф не подойдет, – перебил репортера Бекстрём. – Мне нужен тот, кто много знает о картинах, которые показывают в кинотеатрах.

– Киноман Ронни, наш собственный кинообозреватель.

– Киноман Ронни?

– Или Ронни-Фильм. Под таким логином он выступает в блогосфере и в Твиттере.

– И он хорошо разбирается в кино?

– Хорошо ли он разбирается в нем? Лучше всех в мире, Бек-стрём. Если Ронни не знает ответа, значит, то, о чем ты спросил, не имеет никакого отношения к кинематографу. Он даже может цитировать идущие после фильма титры наизусть. Ты наверняка видел его на нашем национальном телевизионном канале. «Лучшие картины от Киномана Ронни». Высокий здоровый парень в гавайской рубашке. Вы слегка похожи на самом деле. Внешне, я имею в виду.

– У тебя есть его номер?

«Похоже, надежный парень», – подумал Бекстрём, который сам не упускал случая одеться подобным образом, если погода позволяла.

– Естественно, – ответил репортер. – Я даже могу дать тебе его секретный телефон, если обещаешь не раскрывать, откуда он у тебя. Что тебе надо от него? Это не пригодится нам в газете?