«И если не помрешь от перенапряжения», – мысленно добавила она.

«Гардемарин Кент» вплыл в кают-компанию, точно легкий бриз в ясный летний день. Салли сама тащила свой сундучок, другой конец которого поддерживал Ангус Пинкертон, похожий на старого печального пса. Синяк на щеке придавал ей вид шкодливого мальчишки, и все же было непонятно, как люди, имеющие глаза, не замечали в ней девицу.

Ее внешний вид определенно не ухудшился после общения с Гамиджем. Она была все такой же бодрой, жизнерадостной и беспечной, как и прежде, до того как Уилл Джеллико и Йен Уэрт ворвались в кают-компанию, призывая Коллиара на помощь, с тем чтобы предотвратить убийство. Но Гамидж и не думал убивать ее. Ничего подобного не происходило. Когда Дэвид примчался спасать Салли, она уже приручила Гамиджа с помощью своей хитрой тактики. Ее идея была, конечно, блестящей, но вряд ли выполнимой, ибо Гамидж был слишком туп, чтобы чего-то достичь даже с ее помощью.

Однако Салли обладает напористостью и определенным очарованием. И, опираясь на несокрушимую веру в собственные способности, возможно, добьется, чтобы Гамидж тоже уверовал – и в нее, и в себя. И тогда с ее энергией и способностями можно достичь многого.

И сейчас, когда розовое лицо Салли излучало удовлетворенность и энтузиазм, она была необычайно прелестна. Дэвиду хотелось…

Нет, нет и еще раз нет! Коллиар прикрыл глаза и отвернулся. Подобные мысли ведут к безумию. Чтобы отвлечься, он снял с себя камзол, аккуратно повесил его на спинку стула и лишь после этого позволил себе вновь поднять взгляд.

– Вам, мистер Кент, отведена прежняя каюта мистера Раджа, – проговорил Пинкертон.

– Может, мне следует занять ту, последнюю? – указала Салли на каюту рядом с входом. – Разве мистер Хорнер не должен занять место мистера Раджа?

О, если бы все в жизни делалось согласно правилам… Которые обеспечивали бы относительный покой и не позволяли срываться с катушек из-за неуставных желаний.

– Нет-нет, – отозвался сам Хорнер. – Капитан разрешил мне остаться на прежнем месте. Все каюты одинакового размера, и мне не хотелось бы перетаскивать свои вещи. Тем более, когда мистер Радж вернется, он, конечно же, пожелает занять прежнее место. Надеюсь, такой расклад вас устроит.

Предложенное решение Салли приняла без комментариев, бросив лишь быстрый вопрошающий взгляд в сторону Дэвида.

– Все абсолютно логично. Каюта мистера Раджа вот здесь.

Коллиар был единственным, кого такой расклад не устраивал. Никто даже не догадывался о его дилемме. Так же, как об истинной сущности «гардемарина Кента».

Коллиар мог сравнить себя сейчас с продырявленной шлюпкой. Осознавая, что теперь Салли будет находиться всего в паре шагов от него, нечто большее, чем просто тревога, наполняло его нутро при каждом взгляде на нее. Все в ней чуть ли не кричало, что она не мальчишка, а женщина.

И как другие этого не замечают? Даже сейчас, когда Салли заносит сундучок в отведенную каюту, и прядка волос, выбившаяся из косички, упала ей на щеку. О, эти пламенные волосы Кентов. У них всех такая примечательная шевелюра – от капитана Александра Кента до юного Ричарда.

Так же как и у братьев, волосы Салли были собраны в косичку, перевязанную черной ленточкой. Коллиар и сам носил такую же прическу. Они ведь были моряками, не подверженными тирании изменчивой моды.

Но Дэвид помнил, какой Салли была в то лето – с длинными распущенными волосами. Тогда она была еще слишком юной, чтобы делать какую-либо укладку, и ему вспомнился момент, когда, поддавшись непреодолимому желанию, он украдкой коснулся ее волос, чтобы проверить: такие же они шелковистые, какими выглядят? Странное побуждение… Он до сих пор не забыл то ощущение, когда густые живые пряди скользнули меж его пальцев.

Коллиар стиснул спинку стула, чтобы не поддаться искушению повторить то же самое. И пока другие, обступив, приветствовали и поздравляли «мистера Кента», он держался в стороне, опасаясь, что не совладает с инстинктами и дотронется до нее.

– Экипаж наверняка радуется при мысли о свежих трофейных выплатах, – говорил мистер Чарлтон. – Держу пари, ребята уже промерили шебеку не хуже адмиралтейских клерков и с точностью до шиллинга высчитали то, что им причитается.

– И как вы думаете, сколько это будет? – поинтересовался Хорнер.