– А вы, сэр, не хотите отдохнуть? Сегодня вы пробыли на палубе дольше всех, включая капитана. И выглядите усталым.

Да, он действительно устал. Однако стены, отделявшие одну каюту от другой, состояли лишь из парусины, натянутой на деревянные рамы. И если твой сосед зажигал лампу, его фигура отбрасывала тень, и можно было наблюдать, как он моется, заполняет журнал или читает.

Видеть же силуэт Салли, осознавая, что их разделяет лишь полотно, слышать ее дыхание было бы сущей пыткой.

Дэвид и так уже, утратив благоразумие, поддался ее чарам, и вовсе ни к чему подпитывать их еще больше. В крайнем случае, он может поспать, сидя на этом чертовом стуле.

– То же самое можно сказать и о вас, Кент, – Коллиар даже удивился хриплости своего голоса. Но причина этому, конечно же, в том, что ему пришлось выкрикивать команды сквозь грохот пушек, а вовсе не из-за напряжения при общении с юной особой, выдающей себя за гардемарина. – Вы тоже выглядите изрядно измотанным.

Салли дотронулась до своего лица.

– Я действительно плохо выгляжу?

В ее вопросе не было кокетства, он выражал лишь самокритичность и некоторое удивление, как будто она просто не задумывалась о своей внешности прежде.

– Да нет, выглядите вы замечательно. Как настоящий моряк, побывавший в бою.

– Спасибо за комплимент. – В глазах Салли снова заплясали смешинки. – Наверно, мне стоит и дальше продолжать жонглирование, чтобы поддерживать боевой вид. Раз уж нет возможности как следует помыться.

Черт возьми… Даже с закрытыми глазами Дэвид легко мог представить ее силуэт, вырисовывающийся на парусиновой стене каюты, эту эротическую тень, подобную ожившей фреске, изображающей одалиску. Женщина из крови и плоти вместо чумазого мальчишки, которым она старается казаться.

Во рту у Дэвида пересохло, и эту сухость не смогло бы устранить все имеющееся на борту бренди. Коллиар открыл глаза и постарался говорить нормальным голосом:

– Кент, должен вас предупредить, что парусиновые стены тонки, и через них легко проходит свет. Поэтому, когда будете… – он сглотнул, – обмываться, позаботьтесь о надлежащем расположении лампы. Вы меня поняли?

– Вон оно что… – Салли изумленно вскинула брови. – То есть лучше вообще не мыться? А Пинки приготовил теплой воды, и я надеялся, что смогу наконец…

– Вовсе нет… – Черт! Ее мозги определенно работали иначе, чем у него. – Просто нужно проявлять осторожность. Если не хотите, чтобы мистер Хорнер обнаружил… – Коллиар окинул взглядом пустую кают-компанию и понизил голос, – некоторые детали, и его одолели похоть и вожделение, то либо пользуйтесь моментом, когда его нет в каюте, либо перед омовением гасите лампу.

– Вот как… – произнесла Салли, осознавая ситуацию. – Понятно. Но, значит, и вы… – Она осеклась на полуслове, невольно скользнула глазами по его фигуре, и на ее щеках и шее проступила краска.

Но Коллиар и так понял, о чем она не договорила. Вероятно, он и сам покраснел, и сейчас не стоило проявлять гордыню. Почему бы не сказать все, как есть? Ей следует знать и понимать. Если не ради собственного благополучия, то хотя бы ради сохранения его здравомыслия.

– Да, Кент, – как можно спокойнее проговорил он. – Вы правильно меня поняли.

– Так, значит, вас тоже одолевают похоть и вожделение? – прошептала Салли.

Дэвиду показалось, что в ее голосе прозвучала надежда.