Она аккуратно расправила их у себя на коленях. Уголки некоторых страниц были заломлены. Она разогнула их.
– Должно быть, Эллен дала их ему.
– У Эллен никогда не было наших изданий. Ты знаешь это. Её это мало интересовало, как и тебя.
Она перевернула проспекты, осмотрела их корешки.
– Ты был рядом, когда он взламывал сейф? Ты точно знаешь, что они были внутри?
– Я это проверяю, – ответил Кингшип. – Да и зачем мистеру Ганту было бы…
Она начала листать один из проспектов, небрежно, точно это был журнал в чьей-нибудь приёмной.
– Хорошо, – сказала она холодно, – может быть, именно
– Что-нибудь ещё? – вытаращился на неё Кингшип. – Разве этого мало?
– Мало? – изумилась она. – Мало для чего? Для меня, чтобы отменить свадьбу? Нет, – она покачала головой, – нет, этого не достаточно.
– Ты
– Он
– Вначале? – пробормотал Кингшип. – До сих пор для него важны только деньги.
– Не смей так говорить!
– Мэрион, сейчас ты
– Не могу? В субботу утром я буду в Сити-Холле.
– Ничего хорошего от этого проходимца…
– Ну да! Ты всегда знал, от кого можно ждать хорошее, а от кого – нет, правда! Ты знал, что от мамы ничего хорошего не будет, и ты избавился от неё; знал, что из Дороти не выйдет толк, а она из-за этого покончила с собой, потому что это ты нас так воспитал, внушил, что хорошо, а что плохо, правильно и неправильно! Разве мало наделало бед твоё «хорошо» и «плохо»?
– Ты
– Он любит меня! Ты что, английский не понимаешь? Он любит меня! Я люблю его! И мне всё равно, что свело нас вместе! Мы одинаково думаем! Чувствуем одинаково! Нам нравятся одни и те же книги, одни и те же пьесы, одна и та же музыка, одна и та же…