– А кто вы такой? С чего вы решили, что это ваше дело?

– Я знал Эллен.

– Понимаю, – огрызнулась она. – Вы знаете Бада?

– Никогда не имел удовольствия.

– Тогда объясните мне, пожалуйста, что вы тут делаете, бросая на него обвинения у него за спиной!

– Это целая история…

– Вы сказали достаточно, – прервал его Кингшип.

– Вы ревнуете к Баду? – спросила Мэрион. – Это так? Потому что Эллен предпочла его вам?

– Именно, – подтвердил Гант сухо. – Меня снедает ревность.

– А вы слышали про законы о клевете? – наседала она.

Кингшип бочком пробирался к выходу, глазами делая знаки Ганту.

– Да, – согласилась Мэрион. – Вам лучше уйти.

– Одну минутку, – сказала она, когда Гант уже открыл дверь, собираясь выйти. – Теперь это прекратится?

– Здесь нечему прекращаться, Мэрион, – вздохнул Кингшип.

– Кто бы за этим ни стоял, – она посмотрела на Ганта, – это должно быть прекращено. Мы никогда не говорили про учёбу. И почему мы были должны, ведь Эллен?.. Для этого просто не пришло время.

– Хорошо, Мэрион, – сказал Кингшип, – хорошо. – Последовав за Гантом в коридор, он обернулся, чтобы закрыть за собой дверь.

– Это должно быть прекращено, – повторила она.

– Хорошо, – он замешкался, затем продолжил упавшим голосом: – Вы всё-таки придёте вечером, правда, Мэрион?

Она поджала губы. Задумалась на мгновенье.

– Потому что не хочу омрачать радость матери Бада, – наконец сказала она.