Несмотря на оптимистичный тон, неладное я, что называется, почуял. Бон ничего не сказал о характере задания, сроках его выполнения, да и выглядел, надо признать, озабоченным.
Видя, что прощание у нас не выходит, мой товарищ, вздохнув, присел на кровать и хлопнул меня по плечу. Грустно как-то улыбнулся и подмигнул:
– Нормально будет все. Прорвемся, Нельсон. Ты, главное, запомни вот что – никогда не сдавайся. Понял? Никогда, Нельсон, какие бы ни были расклады, даже полная безнадега, не сдавайся. Усек?
– Усек, – усмехнулся я довольно неожиданному нравоучению.
Бон, похоже, нащупав нужную волну, добавил:
– Как там было? Наше дело правое, победа будет за нами. И – не сдавайся.
Выдавил из себя улыбку и, стремительно поднявшись с кровати, скрылся за дверью.
Посмотрев ему вслед, я опустился подушку и стал созерцать потолок. Огонек свечи дрожал, заставляя тени метаться по потолку. В какой-то мере неопределенность и дерганость их движений напоминала мне наше положение. Мы шарахались, будто звери в клетке, перемещались, утыкаясь в железные стены, не в силах вырваться за пределы ограниченного пространства.
На душе было горько и пусто. То, что сказал мне Бон… напоминало прощание.
Утром ко мне в комнату, вернее, судя по моему статусу, палату, заглянул Симаков в сопровождении Терехова. Медик наскоро проверил рану, перемотал бинты и положил на столик рядом с кроватью таблетки. Распределил их стопками, указав, какую и когда принимать. Козырнул Терехову и вышел за дверь. Капитан же уселся на табурет и требовательно уставился на меня:
– Одевайся. Ты нужен.
Я аккуратно сбросил ноги на пол, натянул штаны, перевязывая их в поясе хлястиками, и накинул через голову и рубашку. Капитан указал мне на пуговицы, которые пришлось застегнуть, однако ремень позволил не надевать. Наконец, удовлетворившись моим внешним видом, Терехов достал из принесенного с собой планшета карту и расстелил ее на столе. Кивком пригласил присесть поближе. Поскольку больше табуреток или стульев в комнате не было, я переместился на край кровати, благо, не пришлось вставать. Взглянул на карту, опознал в ней крупный масштаб Лебедей и окрестностей.
– Вот здесь, – Терехов ткнул острием заточенного карандаша в окраину населенного пункта, – ты указал на месторождение. Немцы провели изыскательские работы и действительно нашли там железо. Судя по их суете, нашли немало. Теперь они просят указать им другие места. Покажи мне все, что знаешь.
– А разумно будет все сразу рассказывать? – закономерно усомнился я.
– Это моя карта, боец. И это данные для меня.
Я кивнул. Понятно. И оттого противно.
– Вы слить меня, что ли, решили? – Я посмотрел в глаза капитану. – Или вообще сами грохнете?
– Случиться с тобой может что угодно, – не меняясь в лице, ответил Терехов. – От случайностей никто не застрахован.
Я только скептически поднял бровь. Объяснение совершенно не внушало доверия. Мой единственный козырь для этого мира – знания. Они гарантируют, что меня хотя бы не сразу прикончат и я поживу некоторое время, пока буду нужен. А тут, выходит, я должен выложить все на блюдечке с голубой каемочкой за просто так.
– Боишься? – не дождавшись ответа, спросил Терехов.