— Мне плевать. Я не собираюсь больше выслушивать. Этот. Бред.

Она уже вскочила на первые ступеньки, когда разъярённый голос въелся в барабанные перепонки:

— А теперь подумай своей тупой башкой, Грейнджер, почему я говорю этот бред, — слова врезались в спину, заставляя остановиться. Девушка не обернулась. Стояла, ожидая продолжения. — Что, нет идей? Могу подсказать, хотя я надеялся, что ты умнее.

Судя по тому, что голос становился тише, но ощутимее — он подходил.

— После того, что произошло в четверг, ты не задавалась вопросом, почему родичи грязнокровок, с которыми имеет дела твой обожаемый Миллер, мрут как мухи?

Сердце замерло.

Что?

Она обернулась и чуть не вздрогнула от того, как близко он оказался. Стоял у самой лестницы. Их разделяло только две ступеньки, и его будоражащий запах уже коснулся лёгких.

— Что ты хочешь этим сказать?

— Он настолько ослепил тебя, что ты уже не в состоянии соединить две ниточки, а, Грейнджер?

Если он ещё раз назовёт её имя таким тоном, Гермиона возненавидит это сочетание букв.

А потом — вдруг. Понимание оглушило. Будто ладонь раскрылась — а на ней все ответы. Но это были не ответы. Это только умножило кучу вопросов.

Курт с Лори Доретт в Хогсмиде — и родителей Лори убивают. Курт с Ирэн в школьном коридоре — та же история. И то, как его избегает Малфой. И то, что он сын…

Глаза девушки расширились.

— Ты думаешь…

— В этом и разница. Я хотя бы думаю, — он всё ещё кривил губы.

— Это может быть совпадением, — вряд ли в Гермионе говорил голос разума. Скорее, испуг. Потому что… чёрт возьми. Среди них человек, совершенно безнаказанный. И если он причастен…

— Совпадений не бывает.

— Бывают, Малфой. Не стоит делать выводов только из того, что тебе выгодно.

— Выгодно?