И так нельзя, что сжимается сердце.

Чувствуя его, целиком.

Дыхание, глубокое и частое.

Жар кожи. Умудрился же заболеть. Поскорее бы утро, чтобы мадам Помфри напоила его своим оздоровительным зельем.

Силу. В каждом движении, каждом взгляде. Гипнотическую, лишающую воли.

Отчаяние.

Делись со мной этим отчаянием, Малфой. В тебе его слишком много для одного человека.

Его горячие ладони продолжают гладить её руки, просто по инерции, и наконец-то Драко расслабляется. Проходит несколько минут, пока Грейнджер обнимает его, уткнувшись носом в светлые волосы, вдыхая в себя его запах.

И оба чувствуют, что это не более, чем вырванные из реальной жизни мгновения. Чувствуют, как они уходят, не спеша задерживаться.

И совсем не хочется двигаться.

— Твои порывы несколько внезапны, Грейнджер, — тихо произносит он, чувствуя, как губы Гермионы растягиваются в — он уверен — смущённой улыбке.

Тонкие руки обхватывают его за шею. Хотелось бы видеть её перед собой, но тогда бы они оба уже были раздеты, и, кажется, гриффиндорка тоже хорошо понимает это. Хотя прижимающаяся к его лопаткам тёплая грудь отнюдь не способствует успокоению.

Драко почему-то уверен, что все эти махинации… не ради секса. Не прелюдия.

Это будто сон. Словно ты бодрствовал, а потом на мгновение прикрыл глаза, представляя себе тепло и уют.

Это как те странные прикосновения, которые он никогда не понимал, наблюдая со стороны. Когда люди стоят рядом, и кажется, каждый из них думает о своём. А потом Он вдруг просто кладёт руку Ей на плечо. Или Она просто касается Его пальцев. На секунду. На миг. А затем оба продолжают заниматься своими делами. И кажется — кому был нужен этот контакт? Но это прикосновение… и они уже вместе. Не поодиночке.

Теперь Малфой понял.

Поддержка.

Ты не один в мире. Вас двое.

А как можно было назвать их сейчас?

Случайный наблюдатель сказал бы, что они пара. Но отчаяние, скользящее между их телами, только подчёркивало невозможность этого предположения. Они просто…