Надо же. Ты тоже? В тебе тоже это?

Какая ирония. Я не одинок в своем блядском изнеможении.

Внутренний голос хохочет.

Пожалуйста, отец. Не нужно.

Гриффиндорка заходит в образовавшийся проём. Открывает дверь в гостиную. Оборачивается. Драко стоит на месте, глядя сквозь неё. Не чувствуя себя здесь.

Он ждал.

— Ты… заходишь? — осторожно, будто обращается к сумасшедшему.

Она не ошибалась.

Да, Грейнджер. Я захожу. Я на пороге в пекло.

— Нет, — голос чужой. Низкий. — Прогуляюсь.

— Но уже поздно…

Малфой перебивает её одним своим движением — отрешённый шаг назад.

Гермиона сжимает губы; Драко почти видит, как она осаждает себя. Убеждает не побежать за ним.

Я так хорошо знаю тебя, староста девочек. Я узнал тебя так хорошо, что ты почти стала частью моего мира. Частью моего сознания. Огромной, нахуй, частью.

Так нельзя.

Глаза. Огромные, горячие. Что, Грейнджер? Что?

Ещё шаг назад. Отвернулся. Пошёл по коридору, подставляя отчаянному взгляду свою спину. Краем уха услышал, как задвигается портрет. Почти услышал дрожащий выдох девушки за ним.

А может быть, всхлип.

Она бы плакала из-за него?

Такая глупая, детская мысль. Он почти усмехнулся. Если бы были силы хоть на какую-то эмоцию кроме душащего отчаяния. Куда ты идёшь?