Что ты обещал доктору? Вы знаете, Мирек, какое у него давление? Доктор просто в ужасе.
Й о з е ф. Опять преувеличиваешь. Она всегда преувеличивает.
М и р е к. Ну, разрешите ему один стаканчик с вареньем. С вареньем вместо заварки.
М а р и я. Ну, разве что так.
М и р е к. Ну, если бы на эту идиллию мог бы взглянуть наместник фюрера господин Гейдрих! Ей-богу, даже этот пес не поверил бы, что тут собрались лютые враги фюрера!
М а р и я. Знаете, Мирек, я и до того, как они ворвались к нам, тоже работала для партии. Но смешно вспомнить, сколько времени я отдавала тогда этим комнатам, хозяйству, чистоте.
Й о з е ф. А теперь мы с тобой, Мариечка, не успокоимся, пока не наведем чистоту во всей Чехии? Так, старушка?
М а р и я. Так, Пепик. Если успеем.
М и р е к. Успеете, еще многое успеете. Если не ошибаюсь, это «папочка» помешал двум составам дойти до России? А «мамочка» переносит «Руде право» в корзинке с картофелем? И те же руки вышили эти салфетки.
Й о з е ф. О, моя Мария — большая мастерица. Только бы кое-кто не проведал о других ее рукоделиях.
М а р и я
Й о з е ф. Скажи лучше: стрелять в человека только потому, что это чех! Доктор Горак был прав, когда предупреждал: нужно особо беречь нашу квартиру. Что ни говорите, одна уцелевшая явка на весь район.
М и р е к. Эта явка переживет еще самого фюрера!
М а р и я. А все же лишний язык… это иногда и лишняя пара чужих ушей.
М и р е к. Ну, к чему запугивать самих себя? Наш дорогой доктор Горак после февральского провала готов из осторожности всех и вся зажать в кулак! Недавно надрал мне уши за то, что я без разрешения ЦК сунулся в чужой район. «Запомни, Мирек, у каждого свой окоп. ЦК запретил вмешиваться в чужие дела». С тех пор, как он разыскал двух членов ЦК, без разрешения «тройки» нельзя и шага ступить. Теперь стало гораздо меньше свободы…
Вы ждете сегодня еще кого-нибудь?
Й о з е ф. Нет, нет.
М а р и я. Я посмотрю, Пепик.