Цзыу медленно прошёл по небольшому мосту из белого камня, держа в одной руке праздничный фонарик, а вторую чуть вытянув в сторону. В какой-то момент он развернулся, пропуская вперёд группу резвящихся детей, и мне показалось, словно он держит кого-то за руку.

Дети пробежали вперёд, а он остался стоять на месте, замерев на мгновение. Губы резко изогнулись в насмешливую улыбку, но в глазах читалось безутешное горе.

Это выражение было на его лице недолго. Он сошёл с маленького моста и дошёл до реки. Засучив широкие рукава, он зажёг фонарик и опустил его на воду.

Я наблюдала за этой сценой с противоположного берега и вспоминала про давний праздник двух семёрок в Цзяннане. Под тусклым светом луны я сказала тогда: «Ань Цзыу, этот фонарик для тебя». А он ответил безо всякого интереса: «Благодарю госпожу за хлопоты», — держа руки за спиной и смотря на оживлённый рынок в отдалении.

Я помогла ему накинуть плащ и пригладила спутанные на ветру волосы, буквально разворачивая к себе лицом:

«Ты кажешься всем избалованным мальчишкой, но я знаю, что твои помыслы выше облаков в небе, поэтому наверняка ты не хочешь остаться праздным хоу. Придёт день, и ты перестанешь быть хоу Чане туманного Цзяннаня».

Тогда он посмотрел на меня искрящимися глазами.

«В моём родном городе фонарики символизируют ожидание. Сангэ — твоя жена в этой жизни, и чтобы бы ты ни питал ко мне, настоящую любовь или фальшивые чувства, я всё равно твоя жена. Настанет день, когда ты покинешь меня. Но я обязательно дождусь тебя, даже если моя жизнь потухнет».

Он опустил ресницы и после долго молчания ответил:

«Дождись».

И я всегда ждала. Хоу Чане из Цзяннаня переехал в столицу, и я каждый день ждала его возвращения с императорских собраний. Когда он уехал сражаться на равнины сюнну[5] за пределами Великой стены, я каждый вечер ждала его триумфального возвращения. Когда он стал жертвой заговора и император Чжао выслал его из столицы, я осталась заложницей, которая верно ждала освобождения.

Позже он наконец-то вернулся… но прошёл мимо меня, не сказав ни слова.

Мои мысли прервал громкий хлопок и промелькнувшая перед глазами озорная искра. Я подняла голову, гадая, какая же семья в этом маленьком городе могла запустить фейерверк и осветить ночное небо сказкой.

Все подняли глаза в небо, восклицая от изумления.

Я не смогла сдержать улыбки. При каждом празднике во дворце всегда устраивают грандиозные фейерверки, но от людей, которые на них смотрят, исходит леденящий холод, а не тепло и радость, как здесь.

Цзыу, ты же тоже это чувствуешь?

Я повернула голову, чтобы оглянуться на него, но не увидела ожидаемой улыбки. Вместо этого он напряжённо глядел в мою сторону, медленно снимая маску с лица.

Его глаза были полны неверия, едва подавляя дикую радость.

В этот момент мне в голову пришла нелепая мысль, что он видит меня. Молча глядя на него с другого берега реки, я медленно расплылась в улыбке. Если не колыхающиеся на воде фонарики и расцветающие в небе фейерверки, я бы решила, что время остановилось.

— Сангэ, — нежно позвал он, делая шаг вперёд.