Он опустил палец и засмеялся, выпуская воздух через сжатые губы. Его улыбающееся лицо наложилось на образ Ампан-мана. Героический Ампан-ман, бескорыстный, словно бог. Смельчак, желающий только счастья для людей, без колебаний действующий ради этого счастья. Теперь ясно. Вот он что за человек. Головоломка сложилась, я все поняла и спокойно поблагодарила его.

– Значит, тебе нравятся девушки такого типа, как Кико? – ухмыльнулась Михару, и Ан без тени смущения ответил:

– Я ведь все-таки мужчина. Ты не волнуйся, тебя я тоже готов спасать – подготовлю предложения спасения, ну, скажем, к следующим длинным выходным.

– Ничего себе, поставил меня на место!

Они захохотали. В этой теплой атмосфере я невольно улыбнулась.

После этого Ан подробно расспрашивал обо мне и отчиме, а я покорно ему отвечала. Он задавал вопросы тихим голосом, а я без всяких возражений выкладывала ему даже то, что до сих пор никому не могла сказать. Михару сидела рядом и слушала, иногда тяжело вздыхала, но молчала и подливала нам кофе.

– Твою ношу можно облегчить. Если воспользоваться амбулаторным уходом, можно иметь два выходных в неделю, да и в другие дни, думаю, получится обеспечить тебе свободное время, – подытожил Ан, заглядывая в несколько буклетов и в записи, которые он делал, беседуя со мной. – До сих пор это было беспощадно по отношению к тебе, так что хоть чуть-чуть улучшить ситуацию мы сможем. Но ты-то сама чего хочешь? Хочешь продолжать ухаживать за отцом?

От вопроса Ана в моей голове стало пусто. Ан строго посмотрел на меня.

– Сейчас я скажу жестокую вещь. Мы не знаем, сколько еще проживет твой отец. Может, умрет через полгода, может, через десять лет. И в течение этого неопределенного срока ты собираешься посвящать ему свою жизнь? Пока он не умрет?

Это была реальность, которую я старалась не признавать, но, когда это сказал другой человек, у меня по спине пробежал холодок. Пока не умрет отчим, я не смогу жить своей жизнью.

– Твои родители бесплатно пользуются тобой и улучшать ситуацию не планируют. Более того, они требуют от тебя дальнейших жертв. Ты и сама это чувствуешь, именно поэтому вчера, загнанная в угол, думала о смерти. Ситуация будет только ухудшаться, тебе не спастись. А раз так, тебе нужно отдалиться от отца… От этой семьи.

Отдалиться от семьи. Да, наверное, другого пути нет. Когда мать бросила мне: «Пусть бы она умерла», мне показалось, что с треском рухнул шаткий столбик, за который я цеплялась. Уже ничто не будет таким, как прежде.

– Свою жизнь можно использовать и для себя. Это, конечно, мое личное мнение, но, по-моему, тебе лучше уйти из дома и жить самостоятельно. А отблагодарить семью можно, отправляя немного денег из своего заработка. Если будут деньги, отца можно будет поместить в дом престарелых с уходом. Ты просто будешь возвращать свой долг другим способом, тогда и у тебя будет поспокойнее на душе, так?

Благодаря тому, что Ан говорил со мной, туман словно рассеивался, как будто и мое поле зрения расширялось. Мне показалось, что в темный мир понемногу возвращается свет. Мне даже почудилось, будто к источнику света меня ведет Ан.

Несколькими днями позже я вместе с ним вернулась к родителям. Мать была дома, увидев меня, она понизила голос:

– Ты где была? Нам присылают какие-то памфлеты о домах престарелых, все время какие-то звонки. Ты что наделала?! Я своего разрешения на это не давала!

Видимо, то, что я делала эти несколько дней, исчезнув из больницы, ее не волновало. Я застыла, услышав слова, в которых звучал неприкрытый гнев, но Ан задвинул меня за спину и поклонился:

– Добрый день. Я друг Кико, меня зовут Окада. Я пришел спасать ее.

– Что?! – нахмурила брови мать. – Вы кто такой? Что значит – спасать? Она бросила свою работу – уход за отцом – и вдруг пропала! Это нас надо спасать, мы не знали, что делать!

– Она больше не может ухаживать за отцом.