– Спи, мой ангел, – прошептала она, осторожно целуя его в лоб. – Мой милый безумный ангел. А я пойду, поищу дров. Надеюсь, Маклахен всё же не солгал, и деревня на острове действительно была. Тогда я её найду. И у нас снова станет тепло. Хотя бы тепло. Хотя бы ненадолго… Спи.
Она уже подходила к двери, когда вдруг ожило радио. Столько дней молчало, а тут… Наверное, Ллойд, который каждое утро начинал с того, что включал приёмник и пытался что-нибудь поймать, забыл его выключить.
Она метнулась к приёмнику, убавила громкость. Но выключить его совсем не было сил. Пусть оно разбудит Ллойда, но она должна услышать. Ведь раз работает радио, значит жизнь продолжается!
"… радио "Дредноут", – донеслось до неё сквозь хрипы и свист, – и я Кевин Джонс… к последним новостям… А новостей-то и нет, ребята. Совсем никаких. Помните замечательную пословицу: "Лучшие новости – это отсутствие новостей"? Как раз наш случай… На улице снег.... Немного зябко, но зато… кто-то из вас ведь наверняка ещё жив. Впрочем, не отчаивайтесь: вам тоже осталось недолго, как и мне… пирим-дирим-сирим-нитрита или как его там. Это облако зависло в районе… не скоро… А там и весна не за горами, но мы с вами вряд ли… На этом, пожалуй, мы и… последний выпуск… Пока, ребята! Радио "Дредноут" желает вам быстрой и лёгкой смерти!"
И наступила тишина.
38. День последний
Этот её поход ничего им не дал. Из последних сил, задыхаясь и едва не падая, Беатрис обогнула скалу. Там было море. Просто море, которое начиналось сразу за отвесной каменной стеной.
Она села на укрытый слоем чёрного снега булыжник и долго сидела, глядя в беспросветное марево тумана, нависавшее над морем.
Удивительно, сколько в человеке слёз. Наверное, больше чем всего остального; больше, чем крови.
Хотелось крикнуть морю что-нибудь обидное. Морю, мёртвому Маклахену, небу, сожравшему солнце, и миру…
Но кричать она не стала. Да и сил на это просто уже не было…
Ллойд встретил её у входа. Улыбкой.
– Прекрасный день! – провозгласил он. – Прекрасная погода! Этого ужасного снега сегодня нет, и мир заиграл иными красками, не так ли?
– Да, мой хороший, да, – устало произнесла она, проходя мимо него в гостиницу.
– Хорошо прогулялась?
– Замечательно.
– Да, сегодня так хорошо, так вольно дышится. Всё же жизнь на необитаемом острове чудесна! В детстве я очень завидовал Робинзону Крузо. А теперь – не завидую. Ведь Робинзон и мечтать не смел о таком Пятнице, какой есть у меня!
Он остановил её, нежно обнял за плечи, поцеловал во впалую щёку. Беатрис нашла в себе силы улыбнуться в ответ.
– Что-то мне нехорошо, милый, – прошептала она. – Боже, как мне нехорошо! Я пойду прилягу, ладно?
– Конечно! – весело поддержал он, входя следом за ней в гостиную. – Приляг, любимая, отдохни. Тебя долго не было. Конечно, ты устала.