К нашему дому спешили трое: один разодетый по столичной моде в золотом камзоле и в красном плаще и двое в латах императорской гвардии. Это очень скверно.

Я влетел в дом последним и запер дверь.

— Мама, что происходит? — спросила испуганно Тай. — Кто это такие? Почему он назвал тебя графиней?

— Тихо, — зашипела на нее Эл, — все потом.

— Тебя узнали? — заходя в спальню, где собралась вся семья, спросил я.

Эл скорбно свела брови к переносице и закачала головой:

— Иди в погреб, Тео, тебя не должны видеть.

— Я не стану прятаться, — возразил я.

В этот миг в дверь громко постучали:

— Открывайте, графиня, мы знаем, что вы здесь!

— Кто это? — шепотом спросил Хаген.

— Барон Олдбери, он меня узнал.

— Именем его императорского величества Зейна Ворлиара я требую открыть дверь, графиня Хомсфрид. Скрыться не получится, вы должны присягнуть императору или умереть!

— Он знает, кто ты. Мы не можем их отпустить живыми, — сказал я, покосившись на выход. Дверь у нас была едва ли крепкая, да и окна никого не задержат.

Эл в ужасе уставилась на дверь, затем с мольбой посмотрела на меня, а ее глаза тут же стали влажными от слез:

— Прости, — одними губами произнесла Эл. Она и сама прекрасно понимала, что выхода у нас нет.

Дверь начали выбивать.

— Я открою, — решительно сказал Хаген, — попробую все решить. Попробую убедить их, что они ошиблись.

И только он ринулся, как я схватил его за руку:

— Нет, Хаг, они не уйдут. Лучше приготовься.