Я не понимал древних слов заклинания, но они лились легко и без единой запинки. Я был полностью уверен, что произношу их именно так, как надо. И я снова ощутил, будто знал это заклинание наизусть и словно произносил его уже в тысячный раз.

Покончив со знаком на лбу, который теперь сиял белым, я начал чертить пальцем знак на груди Хагена. Сразу заметил, что новый знак засиял серым — цветом ментальной грани. Когда и со вторым знаком было покончено, и он ярко засиял на груди Хагена, пришел черед подтверждать клятву.

— Готов ли ты присягнуть в верности мне, Теодоресу Магнусу Ариусу Девангеру, своему законному императору? — спросил я.

— Да, — покорно ответил Хаген.

— Готов ли ты присягнуть в верности роду Девангеров и защищать его, как себя самого?

— Да, — Хаген кивнул.

— Отныне ты, Хаген Боуль, даже под пытками и магическим принуждением не сможешь выдать тайн Девангеров, не сможешь навредить, вступить в заговор, а будешь предан так же, как и Виреборну, так же, как и шестерым благим богам Лоре-Адары?

— Да, — ответил Хаген и открыл глаза.

Я продолжил завершающую часть обряда. Начал выводить последний магический знак вокруг медальона власти, и произносить последние слова заклинания.

Как только я произнёс последнее слово, знаки вспыхнули и погасли, словно бы утонули и растворились в нас. Я ощутил необъяснимую привязанность к Хагену. Нет, он мне и раньше нравился, но вот так — чтобы прямо чувствовать, что я могу ему доверять во всем — нет, такого точно не было. Это чувство пробыло недолго и вскоре улетучилось. Но это означало, что обряд присяги на верность прошел удачно и Хаген его прошел.

— Теперь, думаю, Эл позволит тебе остаться, — усмехнулся я, закрывая книгу и снимая корону.

Хаген тоже усмехнулся, потом все еще не поднимая глаз и стоя на коленях, спросил:

— Знаешь, чем отличается присяга Девангеров от присяги Ворлиара, и почему далеко не все хотят ему присягать?

— Нет, — протянул я. — Объясни.

— Клятва Девангеров прочнее, лучше и чище. Но никто не смог повторить обряд присяги Ананада Несокрушимого.

— Еще бы, — нехорошо усмехнулся я. — Ведь все атрибуты власти у меня.

— Нет, не только. Он завязан на крови, и только Девангеры могут его использовать. А различие в том, что присяга Девангеров не рабская, как присяга, которую создали Неспящие для Ворлиара. Присягнуть Девангерам против своей воли было невозможно, обряд бы не сработал. Те, кто присягал твоей семье, искренне желали этого. И присяга не лишала человека собственного мнения и не подчиняла разум. Тут же… Человека можно насильно заставить присягнуть и, если он попытается нарушить клятву, его ждет незавидная участь. Страшная, медленная и мучительная смерть, которой и врагу не пожелаешь. И эта она подчиняет разум. Ворлиар может приказать что угодно, даже убить собственную мать или дитя, и человек не сможет противиться.

— Теперь понятно, почему так много людей бояться ему присягать, — мрачно усмехнулся я.

Хаген тоже усмехнулся и начал подниматься с колен, потирая лоб. А я снова сказал:

— Рад, что ты все знаешь и теперь я могу тебе доверять. Мне не хватало такого наставника и учителя. Эл боялась моей силы и даже от знаний меня оберегала.