Я киваю.

На этот раз смеется Ной.

– Боже, парней я выбираю с отменным вкусом! Мне лучше, чтобы ты целовал Тони. А не Кайла!

– Так я могу объяснить, – говорю я, хотя, пожалуй, я уже объяснил.

– Не затрудняйся, – отзывается Ной. – В самом деле, ты ведь не собирался мне об этом рассказывать!

– Но я рассказал, – замечаю я. Хоть это должно пойти мне в плюс.

– На выходных я ездил в свой старый дом, общался с тремя своими лучшими подругами и говорил с ними о тебе, – продолжает Ной. – Знаешь, что они мне посоветовали? Они посоветовали мне быть осторожнее. Хлоя, Анжела и Джен сказали, что я слишком доверчивый. Мол, я считаю, что мир неправдоподобно хорош, но ключевым словом в итоге оказывается «неправдоподобно». Пол, ты так мне понравился! Ты не представляешь, до чего трудно мне было! Бросить все, что мне дорого, перебраться в другой город, а потом раз – и довериться чужаку, возложить на него всю свою надежду. Однажды я открыл душу Питту, а потом, хоть поклялся не наступать на те же грабли, начал открываться тебе. К счастью, далеко дело не зашло. К счастью, горькая правда выясняется сейчас, а не через два месяца.

Я чувствую, к чему ведет Ной, и хочу это пресечь.

– Пожалуйста, не делай так! – тихо прошу я.

Ной начинает от меня пятиться.

– Я так не сделаю, – говорит он. – А ты уже сделал.

– Это был просто поцелуй!

– Просто поцелуев не бывает, – качает головой он. – И ты это знаешь. Поэтому просто иди домой.

Из глаз текут слезы. Контролировать их я не могу. Пытаюсь сдерживаться, пока Ной не войдет в дом и не перестанет на меня смотреть. Вот теперь Ноем явно движет злость, а мной – обида, которая еще обиднее потому, что я нанес ее себе сам. Ной хотел от меня одного – аккуратности в отношениях. Я был неаккуратен. До ужаса неаккуратен.

– Спокойной ночи, – желаю я направляющемуся к своему крыльцу Ною.

– Спокойной ночи! – желает он в ответ то ли по привычке, то ли по доброте душевной – кто знает?

Домой я бреду по середине улицы, наедине со своими мыслями и расстройством. Безумнее всего, наверное, то, что во мне еще теплится искра надежды. Понятно, что прямо сейчас отношение Ноя ко мне не изменишь. Но «прямо сейчас» скоро превратится в «минуты, дни, недели назад». Мои чувства к Ною одним оборванным разговором не убить. Мое ужасное состояние – извращенное доказательство того, как дорог и как важен мне Ной. Заварить кашу я сумел – сумею и расхлебать. Сесть в лужу я сумел – сумею и выбраться.

По крайней мере, я так думаю.