– Валя спит, – последовал ответ. – У неё давление. «Скорая» приезжала, укол сделали и теперь она, наконец, уснула.

– А вы как?

– Я-то? Пока держусь, солнышко. Держусь.

Рита коснулась её руки.

– Вы идите в комнату, хорошо? Я сама с чайником разберусь.

Зинаида Петровна кивнула и, ссутулившись, пошла в гостиную, пошатнулась. Макар поддержал её, довёл до кресла, усадил.

– Благодарю, – произнесла она слабым голосом. – А вы…

– Макар, – представился он.

– Да, да… Макар. Я вас помню, у вас была жена, Катя, мы с ней всегда здоровались, разговаривали часто. Так жаль, что с ней… – она не договорила. Потупила взгляд, сцепила пальцы на коленях.

Макар уселся на диван напротив неё. Было слышно, как на кухне Рита наливала воду в чайник.

– Вот же, как получается, да? – чуть покачиваясь и глядя отстранённо в пол перед собой, сказала Зинаида Петровна. – Когда кажется, что всё хорошо, когда думаешь, что беда может случиться где угодно, но только не в этом доме, беда и приходит. Будто ждёт, присматривается. И является, чтобы всё поломать, исковеркать. А за ней приходят люди их похоронного агентства. Горе и эти люди с лживой скорбью в глазах – неразлучны. Вадика убили вчера вечером, а утром тип из похоронного агентства уже был тут как тут. Он что-то говорил, а я смотрела на него и видела лишь размытую фигуру. А потом я сорвалась и прогнала этого типа. Чем-то даже кинула в него. Мне тогда померещилось, что если он уберётся из нашего дома, всё станет, как прежде.

Она замолчала, закрыла глаза. Макар хотел сказать ей слова соболезнования, но передумал. Он вспомнил, что его самого, когда умерла Катя, такие слова раздражали, потому что казались какими-то показушными. И люди произносили их, словно бы выполняя неприятную обязанность. Когда скорбишь, многое видишь в искажённом свете.

Они сидели и молчали, а потом в гостиную вошла Рита с подносом, на котором стояли три чашки с чаем.

– Там на кухне пирог есть, – немного оживилась Зинаида Петровна. – Соседи принесли. Сегодня весь день все что-то приносят, что-то говорят. А я как в тумане.

Рита сходила за пирогом. Все сели за стол. Зинаида Петровна, взяв чашку двумя руками, сделала маленький глоток.

– Соседка рассказала, что на том месте, где Вадика убили, сейчас много цветов. Люди несут и несут цветы. Его любили, – она взглянула на Риту. – Мы с Валей видели, что в нём что-то удивительное есть. Какая-то тайна. И вы с ним были этой тайной связаны. Мы никогда не задавали вопросов по этому поводу ни тебе, ни ему. Но сейчас я должна спросить… Его убили из-за этой тайны, да?

Рита долго напряжённо глядела в свою чашку, потом медленно кивнула.

– Да, тётя Зина. Его убили из-за того, что он умел делать. И делал. Я в этом уверена. У него были странные способности, которые он, пожалуй, и сам не понимал. То, что он делал, можно назвать чудом. Три года назад Вадик изменил меня, и с тех пор я спасла много людей. А значит, их спас и Вадик. Я не знаю, почему раньше вам всё это не рассказывала, наверное, боялась показаться безумной, ведь во всё это трудно поверить. А сейчас… сейчас я думаю, что вы должны это знать.

Зинаида Петровна заплакала – тихо, прикрыв ладонью глаза. Рита поднялась, передвинула стул, села рядом с пожилой женщиной и заключила её ладонь в свои ладони.

– Спасибо, солнышко, – кивнула Зинаида Петровна. – Спасибо, что рассказала. Для меня это важно. Для нас с Валей важно. И я верю тебе, верю. В Вадике было чудо, волшебство. Мы все эти годы с Валей заботились не просто о больном человеке, мы заботились…