– Унылое зрелище, – вздохнула Рита. – Но что-то притягательное во всём этом есть. Какая-то мрачная таинственность.

Ничего притягательного в этом скорбном пейзаже Макар не видел, но ему вспомнилась Катя, которая умудрялась замечать красоту даже в самых неприглядных вещах. И учила его замечать. Видимо, не доучила.

Они направились по тропе к деревне и минут через десять уже были на месте.

«Вот мы и здесь, – подумал Макар. – И где-то тут полтора столетия назад тёмные крестьяне заживо сожгли женщину».

Отчего-то история о казнённой ворожее его сильнее всего впечатлила. Он напряжённо обвёл взглядом пространство: кособокие избы с осклизлыми стенами, которые были овиты диким хмелем и одеревеневшими плетьми плюща; чахлые деревья с торчащими из почвы корнями, словно растения тщетно пытались выбраться из проклятой земли и убраться отсюда подальше. Всё было окутано водянистой дымкой. Двускатные крыши многих домов прогнили и провалились, мрак в корявых окнах казался каким-то вечным, инфернальным. Бурьян щетинился крепкими стеблями чертополоха и кипрея, среди сорной травы проступали трухлявые останки заборов. Всё выглядело обесцвеченным, мёртвым и только здание с красными кирпичными стенами выделялось какой-то насыщенной омерзительной яркостью. Глядя на молельный дом сектантов, Макару представился напившийся крови клещ. Он рассудил, что служители культа изрядно потратились, чтобы построить это здание, вероятно, строителей нанимали. И всё ради чего? Чтобы позже сдохнуть под крышей этого сооружения? Некоторые вещи просто в голове не укладываются. Макар подозревал, что лидер сектантов жил здесь, как король, и здание это было построено исключительно для него. А всякие там молебны, проповеди – это ширма, за которой он прятался. Таких уродов, дурачащих легковерную паству в девяностых полно было. Но этот довёл своих последователей до самоубийства. Какого, спрашивается, чёрта? И ведь его вменяемым признали. Не верится, что он не был психопатом, к тому же Макар помнил его бешеные глаза. Скорее всего, эту мразь признали вменяемым, чтобы он не угодил в психушку, а попал в тюрьму.

– Ты готов? – спросила Рита, оборвав цепочку его размышлений.

– Что? – не понял Макар.

– Готов к перемещению?

– А, да, конечно.

Она взяла его за руку. Отметины на запястьях вспыхнули… и ничего не случилось. Перемещения не произошло.

– Чёрт! – скривилась Рита. – Этого я и опасалась. Помнишь, я тебе рассказывала, что есть места, где переместиться нельзя? Такие, как в южной части города? Так вот это и есть такое место. Осквернённая территория. Но не страшно. Сейчас вернёмся в поле и переместимся там, а потом в нижнем слое войдём в деревню. Опасно, конечно, мало ли какие твари неподалёку водятся, но другого варианта у нас нет.

– Получается, если что-то пойдёт не так, быстро смотаться у нас не получится, – произнёс Макар задумчиво.

– Если что, придётся бежать со всех ног, – подтвердила Рита. – Бежать до того места, где можно в наш слой переместиться.

Чтобы взбодрить не только Риту, но и себя, Макар сказал весело:

– Тогда будем надеяться на наши ноги. Ты вообще быстро бегаешь?

– Быстрее ветра, если жизни угрожает опасность. Олимпийский чемпион не догонит.

– Ну, тогда всё в порядке. Пошли, не будем время терять.

Дойдя до крайней избы, Рита достала из сумки Макара биту, и они снова попытались переместиться. Не получилось. Отошли от избы в поле метров на десять и Рита повторила попытку. Опять не повезло. Отступили от деревни ещё метров на пятнадцать, взялись за руки, отметины на запястьях ярко засияли…

Удача!

Нижний слой!