Макар встрепенулся, ощутив, как сонный морок выскользнул из рассудка, как скользкий угорь. И сразу же стало стыдно за временную слабость. Тряхнув головой, он вынул из сумки обрезок трубы и уже собирался принять участие в уничтожении Хэйга, но Рита остановила его, выкрикнув:

– Не надо! Я сама! Мне это сейчас нужно!

С яростным визгом она нанесла очередной удар. Ещё и ещё. Бита взлетала и врезалась в студенистую плоть паразита. Макар подумал, что Рита мысленно уничтожает убийцу Вадика. И да, ей это сейчас было нужно, чтобы выплеснуть злость, которая, как кислота, разъедала её всё утро и которую она, порой, хорошо скрывала. Станет ли ей легче? Макар был уверен, что станет. Он знал это по себе. После смерти Кати на него часто накатывали воны гнева, и он срывал злость на боксёрской груше. Легчало. Временно, конечно, но легчало.

От паразита Хэйга остались лишь слизистые ошмётки, и Рита, наконец, успокоилась. Отдышавшись, он пнула мысом ботинка едва заметный студенистый комок.

– Этих тварей нужно очень быстро убивать, чтобы не уснуть. Если уснёшь, не проснёшься, – она взглянула на Макара. – Ты как?

– Нормально, – буркнул он, всё ещё ощущая стыд. – Теперь, нормально.

– Это Хэйг… опасный паразит, редкий. Заставляет человека делать неожиданные и очень странные поступки. Например, какая-нибудь домохозяйка варит суп и вдруг начинает вопить от боли, потому что её рука каким-то непонятным образом нырнула в кипяток. И она не понимает, как и зачем сунула руку в кастрюлю. Или какая-нибудь мамочка баюкает на руках ребёнка и вдруг обнаруживает, что малыш уже лежит на полу и орёт. И мамочка не помнит, как уронила ребёнка. Хэйг – поганая тварь, подлая. Хотя, все паразиты поганые и подлые.

Она подошла к обломкам панциря, разворошила их битой.

– Судя по всему, Хэйг сюда вчера или позавчера приполз. Панцирь совсем тонкий, ещё не сформировался полностью.

– Хэйг, Банди, Мэнсон, – произнёс Макар, убирая обрезок трубы в сумку. – Кто им такие имена дал?

– Валерия, – ответила Рита. – Нужно же их как-то называть. Капитан, например, их по-другому зовёт.

– И как же?

Рита усмехнулась.

– Гитлер, Борман, Гебельс, Гимлер… С фантазией у него не очень.

Они вышли из квартиры. На лестничном марше их встретил Лыба, вид у него был виноватый, большие, как у лемура глаза, словно бы говорили: «Простите, но к истреблению паразита я присоединиться не мог, очень боялся заснуть и не проснуться». Рита потрепала головастика по голове.

– Всё нормально, Лыба, мы с ним расправились.

Квартира Валерии была на пятом этаже. Заглянув в одну из комнат, Макар увидел возле оконного проёма бензиновый генератор, кабель от которого тянулся по полу в коридор. Рядом с генератором стояли пять десятилитровых канистр. В другой комнате стены и оконные проёмы были закрыты пластиковой плёнкой, а дверной проём прикрывали полоски полиэтилена. По углам стояли светильники, в центре находился широкий пустой стол, возле стен – два обогревателя, напольный вентилятор, небольшой холодильник, три деревянных ящика, закрытых листами фанеры и полиэтиленом.

– Это и есть лаборатория Валерии, – с грустью сказала Рита. – Все склянки, приборы и прочую тряхомудию я в ящики убрала, чтобы не пылились.

Лыба запрыгнул на стол, вжал голову в плечи, ему явно тут было не по себе. Макар прошёлся по комнате, кивнул на вентилятор.

– И всё это в рабочем состоянии?