— Сейчас ты совсем не похож на волка.

Вдруг она отстранилась; в ее глазах мелькнул испуг.

— Мое выступление! Я же его пропустила!

— Не думаю, что сейчас это имеет какое-нибудь значение, — спокойно возразил он.

— Но… но там же собрались люди… а никто, кроме меня, не сможет показать свадебное платье.

Алекс рассмеялся.

— Это символично. Ты божественно выглядела в нем и окончательно меня покорила.

Чармиан посмотрела на него с недоверием.

— Алекс, скажи мне правду. Ты когда-нибудь любил по-настоящему? Я имею в виду, в юности, до того…

— До того, как я сделался разочарованным циником? — закончил он. — У меня были, конечно, юношеские увлечения, но длились они недолго. — Он взял лицо Чармиан в свои ладони и заглянул ей в глаза. — А вот сейчас я люблю по-настоящему.

— Ну почему ты не сказала об этом раньше! — воскликнула Чармиан. — Зачем ты начал перечислять то, что ты можешь мне дать? Разве ты не знаешь, что мне от тебя нужно только одно… а ты ни разу даже не упомянул об этом.

— Что же это такое, Чармиан?

— Твоя любовь.

Как легко было говорить с ним в полумраке каюты, когда он сидел рядом и был так нежен. Гораздо легче, чем в его офисе, когда он метался, как зверь по клетке.

— Наверное, я робел, — смущенно признался Алекс.

— Ты робел! — усмехнулась Чармиан.

— Конечно. Мне не приходилось еще любить по-настоящему, и любовь казалась мне такой малостью, что я не решался предложить ее тебе.

— Это величайший дар, — возразила Чармиан. — У тебя странные представления о ценностях, Алекс. Меня никогда не привлекали ни твой отель, ни твоя яхта, ни прочая мишура.

— А что же тогда тебя привлекало? — с легкой улыбкой спросил он. — Ведь что-то да привлекало, правда?

— Ты сам. Даже когда ты бывал гордым и надменным, я не переставала любить тебя. А теперь ты такой близкий. — Девушка спрятала лицо у него на груди.