Алекс побежал по молу, высматривая подходящую лодку. Выбрав быстроходную моторку, он спрыгнул в нее и стал отвязывать канат.
— Что ты хочешь делать?! — крикнула ему Чармиан.
— Догнать их. Жизнь и репутация Алтеи висят на волоске, ответил он. — Возвращайся в отель и переоденься в сухое, а то простудишься.
У Чармиан вдруг мелькнула мысль, что если она поедет с ним, то сможет заступиться за Алтею перед разгневанным братом. К тому же и жизнь ее — Алекс был прав — оказалась в опасности.
— Я с тобой! — крикнула она. — Подожди меня!
Шум мотора заглушил ее голос. Лодка начала отворачивать. Забыв обо всем на свете, Чармиан прыгнула и оказалась на корме, упав на руки и на колени.
Лодка была небольшая, с крошечной рубкой и каютой на носу, а палуба, на которую упала Чармиан, была маленькой, так что девушке здорово повезло, что она не промахнулась. Дверь в рубку была приоткрыта. Чармиан добралась до нее, скользнула внутрь и закрыла за собой дверь. Алекс стоял у руля, девушка подошла и встала рядом. Укрепленный на крыше прожектор рассекал лучом темноту, но впереди были только волны. Лодки нигде не было видно.
— Они, наверное, направились к мысу, — произнесла Чармиан, дрожа от холода. — Алтея говорила, что часто плавает туда.
Алекс в изумлении уставился на нее.
— Боже правый, Чармиан, как ты здесь очутилась?! — воскликнул он. — Я уж подумал, что вижу русалку.
— Я… я прыгнула.
— Глупая! Ты же вся промокла. Иди надень что-нибудь сухое. Ты найдешь теплые вещи в коробке под койкой с правого борта.
Алекс повернул выключатель, и каюта озарилась светом.
Чармиан не представляла, какой здесь борт правый, но все-таки нашла то, что нужно. В коробке, которую она открыла, лежали разные шерстяные вещи. Девушка оглянулась, решая, нельзя ли закрыть перегородку, отделяющую рубку от каюты, и вдруг увидела впереди что-то похожее на сплошную стену.
В ту же секунду раздался скрежет, лодку сильно тряхнуло, свет погас.
Чармиан не удержалась и упала вперед, ударившись головой о край койки. Больше она ничего не помнила.
Глава девятая
«Наверное, пора вставать, — сквозь сон подумала Чармиан. — Кажется, светает, а «Ксантиппа» отправится очень рано, чтобы успеть к рейсу на Париж. Надо еще разбудить Гортензию, она любит поспать и просыпается с трудом». Чармиан с грустью вспомнила, что это ее последнее утро на Гераклее.
Она приподнялась на локте… кровать почему-то стала слишком узкой, что-то давило ей на плечи. Девушка посмотрела в ту сторону, откуда шел свет, но окна не увидела. С низкого потолка свисал керосиновый фонарь.
Приложив руку к голове — она просто раскалывалась от боли, — Чармиан попыталась припомнить, что произошло.