— Это ты мне говоришь? — разозлился Гарин. — По-моему, идентификация трупа — как раз задача твоих коллег. Вы это сделали?
— Сделали, что смогли. В списке особых примет совпали шесть пунктов из восьми. Образцов отпечатков пальцев у нас не было, пришлось отправить снимки в Данию, где Пси-Мастер отбывал наказание. Оттуда ответили, мол, все в порядке, клиент тот самый.
— Ну а в чем ты тогда сомневаешься?
— Да во всем! — нахмурился Михаил. — Не доверяю я этим датчанам. Кто их знает, проверили они хоть что-нибудь на самом деле или просто прислали отписку.
— Ну а что еще можно сделать? Анализ ДНК?
— Три дня назад, как только я услышал голос на российской записи, в Данию был послан запрос. Я попросил выслать нам образцы генетического материала заключенного номер такой-то, чтобы мы тут, на месте, провели экспертизу.
— А с чем сравнивать будете? Придется труп эксгумировать?
— Зачем эксгумировать? Труп Пси-Мастера наши доктора изучали, как останки какого-нибудь пришельца. Органа, отвечающего за пси-способности, так и не нашли, зато после исследований остались пробирки с кровью и мозги в банке с формалином. Ну, сколько удалось собрать после твоей прицельной стрельбы.
— Получается, нужно ждать ответа от датчан?
— Не получается, — вздохнул Столяров. — Они могут и через неделю ответить, и через месяц. И их ответ в любом случае не изменит того факта, что кто-то через пилота разбившегося самолета обращается к тебе, Олег. У тебя ведь нет в этом сомнений? У меня тоже. И чтобы придать вес своим словам, этот кто-то забрал жизни у пятисот с лишним человек. И со дня на день об этом обращении узнают СМИ. А потом начнется… Кто-нибудь догадается сложить два и два, сравнить записи из двух черных ящиков. А к тому времени, может, и прибалты уже разродятся заключением экспертной комиссии. Уверен, на их записи будет то же самое. А это значит что? По всем признакам — теракт. Спланированная акция, в результате которой задеты интересы шести европейских стран. И одной заморской, которой есть дело до всего, что происходит в мире, и которая начинает брызгать кипятком, услышав слова «террористическая угроза». И ожидать от нее можно чего угодно, от введения миротворческого контингента до фугаса с ядерной боеголовкой, прицельно сброшенного на Припять. Чего мне лично очень бы не хотелось.
— И что ты предлагаешь?
— Вернуться в Зону. Найти того, кто виновен в крушениях самолетов. И уничтожить.
— Вернуться в Зону? Тебе и мне?
— Нам. Потому что, судя по этой записи, либо мы с тобой два года назад не доделали нашу работу…
Михаил замолчал, и Олег поторопил его:
— Либо?
— Либо у нас появилась новая работа.
Гарин покачал головой.
— Я-то тут причем? Это твои игры. Уничтожай террористов, разрешай международные конфликты, предотвращай Третью мировую, если тебе так нравится. Мне-то лично плевать. Международный конфликт? На здоровье! Третья мировая? Где мой попкорн? Мне вообще теперь на все плевать, понимаешь? — Он в сердцах ударил ладонью по стене в том месте, где недавно висела их с Мариной фотография.
— Дурак ты, — усмехнулся Столяров. — Полчаса назад ты лежал в ванне и всерьез подумывал сдохнуть. А теперь в твоей жизни появился хоть какой-то смысл.