– Странно, Ксавье Роже Делакруа отказался от секса.
Подняла указательный палец вверх.
– Потому что, – заголосила я, вставая, покачиваясь с дивана,– девушка пьяная. Это, блин, сенсация! Где, чёрт возьми, журналисты! Или хотя бы мой телефон? Записать надо… Потом смотреть буду и удивляться.
Плюхнулась на попу и скривила лицо. Былой запал исчез, и осталось лишь горькое послевкусие.
Мне только что отказали… Нет, я могла бы ожидать этого от кого угодно, но не от него.
– Это, вероятно, к лучшему, – пробормотала я, зевая,– пойду я. завтра подумаю, как решить проблему интимного характера.
Последние слова я произнесла специально. Как же без этого? Пусть не думает, что на нём клин клином сошёлся.
Во мне говорила обиженная женщина. Но как ни странно, на Делакруа мои слова возымели эффект. Он медленно, словно хищник подошёл ко мне и присел на корточки.
Его синие холодные глаза пылали яростью и желанием одновременно.
– Я не воспользуюсь тобой, Шарлотта, – прошипел он, – Но намотай себе на ус: ещё раз повторишь подобное, и придётся, как маленькую отшлёпать.
Я хотела возразить, но голова резко закружилась и я обмякла на мягком кожаном диване, погружаясь в одурманенную дрёму.
Постригла волосы, отдавая дань моде. Выкрасила в другой цвет, смазывая остатки той Шелли, которая мне нравилась. Невинная внутри, казалась недоступной снаружи. Холодная, но всё так же тает в моих руках и на моих губах. Опустился на колени и коснулся щеки рукой. Шелли никогда не умела пить. Такая бойкая, такая смешная, такая… Моя. А ведь чувствует ко мне что-то. Не может забыть, хотя пыталась.
Улыбнулся. Наклонил голову и коснулся губами её лба. Сильная и слабая одновременно. Женщина с большой буквы. И как ты, маленькая, могла полюбить такого, как я? Ведь пять лет назад для меня твои чувства не существовали. Зато было, громкое, хоть и ругательное «Я», грязная собственническая похоть и нравы, вбитые мне в голову неоднократно законами улиц и банды, в которой жил.
Поднялся с колен и аккуратно взял девушку на руки. Отнёс в спальню и положил на постель. Маленькая, хрупкая…
Мне пришлось ломать себя, чтобы иметь наглость вновь ворваться в твой устойчивый мирок. Я не хочу втягивать тебя в дебри прошлого. В те, в которых жил почти всю жизнь.
Прикрыл глаза и сел на постель, рядом с любимой женщиной. Родила дочь, будучи с этим барменом. Чёрт, кто бы знал, как ревность все эти года меня съедала, как рвала душу на части. И только дела не давали мне сорваться и лететь в Россию. Только одна мысль грела все эти пять лет: если я избавлюсь от прошлого, если пересилю себя, то будет шанс на прощение. А если она меня простит, значит, есть надежда.
Я прикрыл Шарлотту одеялом, а сам лёг рядом, поверх него. Мне хотелось раздеть её, прижаться к ней телом, поцеловать в шею и спуститься ниже… Боже, как же я истосковался.
– Спокойной ночи, – пробормотал я и закрыл глаза.
Никто не видел, как из правого глаза мужчины скатилась большая скупая слеза.