Щелчок. Двери открылись. Сделала шаг и, зацепившись каблуком, начала падать.

Меня подхватили мужские руки. По парфюму поняла, что радоваться не стоит. Лучше бы навернулась…

– Неуклюжесть тебя красит, Шарлотта, – по-французски промурлыкал Делакруа.

Оказавшись на своих двух ходулях отчеканила:

– Благодарить не буду.

– Да-да, как скажешь. В следующий раз дам тебе проехаться носом по кафелю. Это ведь последний писк моды…

Я не стала язвить или продолжать бессмысленную баталию.

– Мы встречаемся второй раз за этот день. Будь добр рассказывай то, что хотел и проваливай из страны.

Ксавье усмехнулся.

– Малышка показывает коготки, ты ведь знаешь, как я люблю это. Пройдём в мой номер.

Я уже хотела бежать отсюда как можно дальше. Этот мужчина меня с ума сведёт и превратит в истеричку.

За мной тихо закрыли дверь. Свет в номере «люкс» горел приглушённо. Так же работал плазменный телевизор, и пахло пряностями. Я не столько рассматривала номер, сколько старалась успокоить сердце, восстановить дыхание.

– Присаживайся.

Я дёрнулась. Посмотрела, куда показывает Ксавье и прошла к светло-бежевому дивану.

Остановилась. Расстегнула пальто, сунула его в руки мужчины и села. Положила ногу на ногу и стала ждать. Вот только чего? Пламенных речей? Каких-то действий? Меня коробила эта напряжённая неизвестность, которая когтями впилась в кожу, норовя оставить следы.

– На улице холодно. Я заказал нам глинтвейн.

Я уже хотела возразить, как Роже рассмеялся.

– Из виноградного сока, дорогая. У меня нет цели, напоить тебя и обесчестить.

– Я тебе не дорогая, придурок, – пробурчала я.

Француз принёс поднос с двумя кружками.