— Отличительной чертой этого заболевания является асоциальное поведение.
— Какое? — пожелал знать Ивлев.
— Асоциальное. Вызывающее. Шокирующее. Говоря проще, нимфоманки при первой возможности вешаются на шею любому мужчине. Для них не имеют значения ни возраст, ни внешность, ни социальное положение партнера, ни срок их знакомства. Сегодня этот, завтра другой, послезавтра кто-нибудь еще. — Инга скосила глаз на ручку в пальцах Ивлевой. — Причиной же такой неразборчивости являются различные эндокринные и гормональные нарушения. Лечение может дать положительный эффект только в том случае, если психотерапия сочетается с правильно подобранной гормональной терапией.
— А у вас как с этим дела обстоят? — спросила Ивлева. — В смысле с сочетанием?
— Надежда есть? — высказался более прямолинейно ее супруг. — После лечения не будет она больше нимфеткой этой, прости господи.
Инга значительно подвигала бровями:
— В любом случае необходимо будет провести комплексное лечение. Доктор Морт — специалист высшего класса. У нас был похожий случай. Девушка двадцати лет, умница, красавица, гордость родителей. Внезапно словно с цепи сорвалась. Меняет кавалеров, как перчатки, дерзит, учиться отказывается, ведет себя вызывающе. Родителям это, разумеется, не понравилось. Они ей сделали внушение, так она сбежала из дома.
— В точности как Лилька, — буркнул Ивлев.
— Я же говорю: очень похожий случай, — кивнула Инга. — Девушку задержали полицейские, когда она приставала к мужчинам возле общественного туалета на железнодорожном вокзале…
— Боже! — схватилась за сердце Ивлева.
— К счастью, полицейские разобрались, что к чему. Направили к нам. Доктор Морт бедняжку за два месяца вылечил. — Инга доверительно понизила голос. — Она потом в городскую администрацию на работу устроилась. Что-то с архитектурой связанное, не помню точно. Однажды она мне встретилась, так, знаете, в ноги была готова упасть. «От какого позора вы меня спасли, мол. Не только меня, но также моих родных и близких». И я ее понимаю, — кивнула Инга, — я ее очень хорошо понимаю.
— Я тоже, — сказала Ивлева, поставила подпись и передала ручку мужу.
Он тоже расписался. С виду — на заявлении. На самом деле — в собственной доверчивости и глупости.
Глава 26. Животные под названием хомо сапиенс
— Ты его только спровоцируй, — убеждал Марат Калача. — Дальше мы подвяжемся. Типа он на нас бочку покатил, и пришлось включить ответку.
— Я бы его не трогал, — осторожно произнес Щербак. — Артем безбашенный. Его или мочить нужно вчистую, или лучше не заводить.
— Очкуешь? — усмехнулся Колян.
Он нашел себе новую экстремальную забаву: в качестве разминки отжимался на кулаках или прошибал ими листы ДСП, сваленные за сараем. От этих упражнений костяшки его пальцев походили на роговые наросты или шипы кастета.
— Я не очкую, я вперед смотрю, — сказал Калач. — Вот я спровоцирую, а он потом зуб на меня заимеет. Оно мне надо?
— Как я погляжу, все осторожные собрались, — произнес Марат со злостью. — Так и будем его терпеть? Смотреть, как он шефу в доверие втирается?