— Адрес?

Он грубо перевернул ее с бока на бок, обыскивая. Она сумела назвать адрес правильно только с третьей попытки, потому что очень волновалась. Марат потребовал повторить.

— Хорошо, — сказал он. — Молодец. Я вижу, ты жить хочешь.

— Да, — подтвердила Аня, суетливо кивая головой. — Я очень жить хочу. Маратик, миленький…

— Слушай сюда, — заговорил он, подведя лодку к пологой прогалине в камышах. — Я один такие вопросы не решаю. Сам бы я рискнул, черт с тобой… жалко дуреху… Но пацаны? Им какой резон подставляться? Вот, допустим, спрятали мы тебя, и что? Кормить нужно, стеречь нужно. Кто-нибудь увидит, стуканет шефу, тогда все под монастырь попадем.

— Марат, — с чувством произнесла девушка, молитвенно сцепив ладони. — Не губи. Я все, что хочешь, для тебя сделаю.

— Да уж это само собой, — пробормотал он, изображая колебания, которых не испытывал, поскольку Анина судьба была решена.

Ей предстояло прожить на два дня дольше, чем следовало. А в четверг, когда доктор Морт вернется в больницу, Аня будет мертва. Но вторник и среду ей предстояло провести с пользой для себя и для других. Два дня — это очень много. Когда приговоренных к смерти ведут на казнь, они не делают попыток сбежать, чтобы не быть убитыми раньше. Каждая минута имеет значение, каждая секунда.

— Вылазь, — скомандовал Марат. — Пошла на берег.

— Ноги промочу, — испугалась Аня.

— Не самое страшное, что с тобой может случиться.

Она уставилась на него широко открытыми глазами.

— Ты же обещал, Марат!

— Я пока что ничего не обещал, — отрезал он. — Вылазь.

Аня перешагнула через борт, сползла в воду и пискнула от холода. Добравшись до суши, она поскользнулась на раскисшей глине и упала, но не поднялась, а встала на колени.

— Маратик! Мара-а-атик!

Ее рот кривился жалобно и нелепо. Марату это нравилось. Вид красивой девушки, стоящей перед ним на коленях, ему тоже нравился. Все опасения рассеялись окончательно. Такую возможность упускать было нельзя.

— Держи, — сказал он, протягивая Ане фляжку с коньяком. — Тебе согреться надо.

— А ты? — спросила она подозрительно.

Решила, наверное, что он из милосердия решил подпоить ее перед тем, как убить. Дура. Не знал Марат такого чувства, как милосердие. И убивать Анку-пулеметчицу сразу не собирался. Пусть еще построчит.