С Лилей Артем виделся изредка и, как правило, мельком. Лишний раз убедившись, что нравственные устои на острове блюдутся свято, он строго-настрого запретил себе переступать определенные границы. Здороваясь, улыбался, но, скорее, вежливо, чем приветливо. Мог перекинуться парой слов, но на самые общие темы. Встретиться не предлагал. Случаев остаться наедине не искал.

Лиля сразу почувствовала ту невидимую защитную броню, которую Артем надел на себя, и восприняла это, как должное. В маленьких коллективах секреты хранить трудно. Должно быть, Артему стало известно, что она порой ночует у старшей медсестры, и он проникся к ней брезгливостью. Кому нужна лесбиянка? Как красиво об извращениях не рассуждай, а они от этого таковыми быть не перестают. Древние греки давно вымерли, а нынешние как-то больше тяготеют к однополой любви. И парады гомосексуалистов внушают нормальным людям здоровое отвращение.

Вместо того чтобы успокоить Лилю, эти мысли расстраивали ее. Ей не хотелось, чтобы Артем думал о ней плохо. Но как объяснить, что у Лили не спрашивали согласия? Как намекнуть на зависимость от Инги? Что еще сказать в свое оправдание? Поведать про разрыв с родителями? Про мечту поступить в медицинский институт? Только нужны ли ему эти подробности? Для него Лиля — существо второго сорта, которое он никогда не сможет воспринимать как спутницу жизни и мать своих детей. Лесбиянок в жены не берут. И плевать Артему на причины, загоняющие Лилю в постель начальницы.

Инга чутко распознала отстраненную холодность Лили при очередном свидании, состоявшемся не ночью, как обычно, а днем. Старшая медсестра отправлялась в командировку, чтобы найти замену Анне, которая на днях удрала с острова, воспользовавшись тем, что вода была еще относительно теплая. Стали наводить справки, и выяснилось, что девка с малых лет занималась плаванием. Оказалось также, что на память о старшей медсестре Аня прихватила все ее немалые сбережения и ювелирные украшения. Теперь ее искали, а пока что Инга нервничала. Холодность Лили пришлась ей не по вкусу.

— В чем дело? — спросила она, щурясь. — Я тебя не узнаю. Может быть, мне привезти сразу двух работниц, чтобы заменить не только Анну, но и тебя? Кажется, ты больше не дорожишь своим местом и моим отношением к тебе?

Они сидели лицом друг к другу на разобранной постели в бывшей монашеской келье. Топить еще не начали, под каменными сводами было холодновато, поэтому обе были в теплых длинных гольфах и меховых безрукавках, входящих в зимнюю форму одежды обслуживающего персонала. Больше на них ничего не было, если не считать скромных ювелирных украшений.

Инга сидела в позе лотоса, откинувшись назад и опираясь на отставленные руки. Лиля подобрала под себя ноги, обхватив ладонями круглые блестящие колени. Ее волосы были перехвачены лентой и отброшены назад, чтобы не падали на лицо и не лезли в рот. Инга соорудила себе что-то вроде пушистого венчика над головой.

— Дорожу, — сказала Лиля.

— Тогда кончай строить из себя недотрогу, ясно? Думаешь, легко было время для нас выкроить?

— Нет.

— И чего ты ждешь? Особого приглашения?

— А куда Аня делась? Неужели и вправду сбежала?

— Вздор! — скривилась Инга. — И как только можно верить этим глупым сплетням? Отсюда не сбежишь.

— Но ее нет.

— Я сама ее отпустила. У нее отец при смерти. Прободение язвы. Пусть отдаст свой дочерний долг.

— Вы добрая, — сказала Лиля с некоторым удивлением.

— Сейчас стану злая! — пообещала Инга. — Если ты и дальше собираешься болтать языком без толку…

Пришлось постараться на совесть, и, выйдя от Инги, Лиля все еще была румяной и дышала прерывисто. Как назло, именно в этот момент ей встретился Артем.

— Привет, — сказал он. — Классно выглядишь.

— Спасибо.