— Знаешь, какая сейчас цель у него? Стать другим человеком. Я не вмешиваюсь в их разговоры с Артуром, но обрывки все-таки долетают. Он действительно пытается измениться, ради вас с Максом. В последние дни, наблюдая за тем, как он возится с мальчишками, я стала ловить себя на мысли, что Демид не так безнадежен, как я привыкла о нем думать. И мне не хочется, чтобы он скатился обратно к состоянию бесчувственной сволочи.

— Предлагаешь простить его?

— Это только тебе решать. Я не знаю вашей истории, но уверена, что было больно. Рядом с такими мужчинами как Бархановы, сложно избежать боли.

— А ты бы смогла простить? — горько спрашиваю, — после того, как растоптал, предал, выбросил из своей жизни, как ненужный хлам?

— Я сделала то же самое для его брата, — мягко произносит она.

— Почему? — я пытаюсь понять, прочувствовать.

— Потому что люблю. С ним сложно, но без него невозможно. Словно мир надвое раскалывается. Мы до сих пор работаем над нашими отношениями. Артур старается, день за днем доказывая, что прощение было не напрасным, и…— она задумчиво смотрит на свое обручальное кольцо, — я уверена, что Демид будет поступать так же.

У меня сохнет во рту. Ее слова гремят в голове, накладываясь на мои собственные сомнения и размышления, резонируют, разгоняя до максимума сердцебиение.

Все слишком сложно. Я пока не готова, поэтому перевожу разговор.

— Раз уж ты здесь, давай обсудим, чего тебе хочется видеть в своем агентстве?

— А мое ли оно? — усмехается.

— Чье еще? — замолкаю, вытаращив глаза, — Демида что ли?

Если обманул, я его прибью! Шины проколю и бока его дорогущей тачке расцарапаю!

Вероника насмешливо поднимает аккуратные брови.

— Что? — не понимаю.

— Думай, Лера, думай.

О чем думать-то?

Под ее взглядом, полной доброй иронии, чувствую себя конченой тупицей.

— Да откуда ж я знаю чье! — развожу руками, — уж не мое точно.

Смеется.