Если она мне сейчас скажет, что этот хмырь с бабами где-то шляется, я все наше общение оборву. Будем встречаться только, по вопросам Макса. И вообще, пошел он к черту. Я девушка свободная, тоже найду себе парня. Не восторженного тюфяка Лешу, и не озабоченного придурка Игната, а нормального! И будем мы с ним счастливы и сдохнем в один день. Ну или он чуть раньше…

— Он к нам приходит, — внезапно выдает Вероника, — не скажу, что я этому рада, но, что поделать. Общается с племянниками.

— С племянниками? — растерянно переспрашиваю, мигом растеряв весь свой боевой запал, — общается…в смысле играет?

— Да. Играет. Читает. Мне кажется, он до жути боится напортачить с Максимом, поэтому пытается хоть как-то набраться опыта.

— Нормально у него все с Максимом. По началу были сложности, но мы справились. Сын уже привык и воспринимает его, как друга.

Вероника едва заметно улыбается:

— Ты так уверенно говоришь «мы».

Почему-то смущаюсь.

— Мы, в смысле родители. А не мы в смысле мы.

Блин, я опять краснею.

— Я поняла, — улыбка становится чуть шире.

— И вообще, я не понимаю, откуда у него такие комплексы, насчет воспитания детей. Все через это проходят, и все учатся по ходу.

— Ты не знаешь? — грустно спрашивает она. — Про Кирилла?

— Про третьего брата? — вспоминаю блондина с фотографий, которые мне показывал Барханов в семейном альбоме.

— Да, — она морщит нос, будто эта тема ей крайне неприятна, — родители у них погибли, и старшим пришлось растить младшего. Ну и вырастили.

— Эгоиста?

— Чудовище. И Демид боится повторения истории.

— П-фф, — отмахиваюсь, — пусть только попробует. Я ему мигом надеру…Извини.

— Не извиняйся. Порой мне тоже хочется. Им обоим, — хмыкает Вероника, — Я его не люблю. Очень сильно не люблю. И поверь, есть за что. Он жесткий и жестокий. Ему плевать других и есть только его собственное мнение. А еще он упертый, как баран. Ставит цели и прет к ним напролом. Иногда, вернее почти всегда, по осколкам чужих чувств и жизней.

Знакомо. Только почему-то со стороны слышать такое про Барханова неприятно. Я вдруг испытываю дикую потребность как-то его оправдать. Он может быть нормальным! Я точно знаю!