— Капец, — бухтит себе под нос. Стаскивает джинсовую куртку и небрежно вешает ее на крючок, — пока не увидела вас рядом, не замечала, что вы настолько похожи.

Она ворчит, а я воспринимаю это ворчание как песню и самый вкусный комплимент.

Похожи. Мой.

Но лапать все равно нельзя, пусть осваивается, знакомится с домом. Привыкает к нему…и ко мне.

— Ты что-то там говорил про подарки? — напоминает Лера, впившись в меня выразительным взглядом. Едва заметно шевелит бровями, — сейчас самое время.

Ах да, игрушки.

— Максим, — зову его и дождавшись, когда поднимет взгляд, зову за собой, — идем игрушки смотреть.

Пацан смотрит на мать, ожидая ее реакции и получив ободряющую улыбку, шлепает следом за мной.

— Иди, Максимка, посмотри, что тебе там дядя купил.

Я недовольно оглядываюсь на нее, но Лера непреклонно качает головой. Упирается зараза, а меня просто распирает от желания сказать ему, что я его отец.

«Не гони, — гремит в голове голос Артура, — не дави».

Проглатываю. Молчу.

Это оказывается капец сложно не давить, когда ты привык давить. Чокнуться можно. Но у нас новая жизнь. Все меняется и каждый должен сделать шаг навстречу. Поэтому никакого давления.

Захожу в гостиную, останавливаюсь на пороге пропуская Макса вперед:

— Смотри.

На ковре возле камина коробка, такая же, как я покупал Артуровским пацанам. Я решил не рисковать и не экспериментировать, взял то, что зашло племяшам.

Не прогадал. Потому что глазки у него тут же зажглись, и он, забыв о робости на новом месте и смущении, пошел разбираться с подарком.

— Мое?

— Твое.

— Прогиб засчитан, Барханов, — ухмыляется Лера, наблюдая, как сын сосредоточенно крутит коробку.