— Рассказывай.

— Я не знаю, как общаться с детьми, — признаюсь через силу, — не умею. Не понимаю, что им надо, и не могу предсказать, что выкинут в следующую секунду. И меня это напрягает.

— Боишься, что с сыном не справишься? — он правильно считывает мой посыл.

— Боюсь, — ненавижу признаваться в своих слабостях, но перед братом можно, — а еще боюсь повторений того, что мы сделали с Кириллом.

Арт морщится, как от боли. Это наша с ним ошибка. Наш косяк. Просмотрели.

— Что делать-то, а? — удрученно смотрю на него.

— Меньше денег, больше внимания. Как бы ни устал, как бы ни задолбали все окружающие – негатив оставляешь за дверью, работу тем более. И вечер только для них. Каждый день.

— Если у меня не получится.

— У меня же получается…надеюсь.

Я молчу. Артур не настолько замороченный, как я. Ему проще перестроиться, проще идти на контакт. Он закрытый, но моя стена выше, толще и под напряжением. Я так привык никого за нее пускать, что и не заметил, что никто туда особо и не рвется.

— Когда вы встретитесь?

— Завтра… Если все будет нормально.

— Я, если честно, удивлен, что ты так долго протянул, а не отправился в первый же день знакомиться с пацаном.

— Все не так просто. Проблемы решал. И для его безопасности, надо было держать дистанцию.

— Подробности будут?

Ком в груди настолько холодный и колючий, что не могу больше держать все в себе. Вдыхаю, набирая полную грудь воздуха, и начинаю говорить. Артур не перебивает, слушает, и по мере рассказа физиономия у него вытягивается. С горькой улыбкой рассказываю об их планах и о всем остальном. Вроде становится легче. Ненамного, но все-таки. Хреново все всегда держать внутри, оно разрушает, выматывает, каждый день отъедая кусок души.

— Щеглов и твоя Эльвира?

Киваю.

— Вот же стерва. А казалась такой…такой…

— Идеальной? – хмыкаю, разглядывая свои ладони.