— Вряд ли. Там семейная жизнь была по большой любви.

— То-то и оно. — Василий протянул мне открытую пачку сигарет, предлагая закурить. — Знаешь, часто от большой любви до большой ненависти — один крохотный шаг. Просто…орудие убийства. Оно меня прям с панталыку сбивает. Случайное оно, это убийство. Так можно сказать. Кем бы ни был нападавший, он такого не планировал. Думаю, пришел только поговорить. Вот уже в разговоре у них не заладилось. Нож кухонный. Явно был в доме. Его не принесли с собой. Часто использовался по назначению. Картошечку почистить, лучок порезать. Ну, понял. Так не планируют преступление. С одной стороны, да, пытались что-то скрыть. Потом и кровь подтерли, и чистенько все убрали. Но это больше от незнания, как лучше поступить. Чего ее, кровь, тереть? Живее труп от этого не станет. Вполне ясно, стоял инженер в кухне. Спокойно беседовал с неизвестным. Или неизвестной. И тут даже не кривись. Бабы в бешенстве легко грудную клетку с одного раза пробьют. Вон, пример только что видел. Не поделили они что-то. Вот убийца и психанул. А потом попытался уничтожить следы. Ручку ножа вытер.

— Да. Но! — Я воспользовался предложением майора. Вытянул сигарету и закурил. Мы сидели за столом. В принципе, можно было не продолжать этот разговор. Но меня интересовало мнение Василия. Как человека и мента. Причем, майор ведь подноготную не знает. У него есть лишь труп, нож и сбежавший инженер. Потому и любопытно, как он это видит.

— Почему нож не тронули? — Я вопросительно посмотрел на майора. Мол, давай, выдвигай версии. — Если, как ты говоришь, убийца сделал это случайно, в порыве эмоций, потом кинулся мыть полы. Нож он тоже должен был бы забрать. По идее-то. На кой черт оставлять орудие убийства?

— Да конечно! Как ты себе представляешь? Если человек никогда в посторонних людей ничем не тыкал, каково ему этот нож обратно вытаскивать? Психологически тоже, знаешь, надо крепкий нерв иметь.

— Но ведь хватило нерва усадить труп, вытереть нож. Причем нож, который, на минуточку, из мертвого человека торчит. Нет. Мне кажется, как раз, у напавшего было большое желание сделать все, чтоб именно о бытовом моменте в первую очередь подумали твои сотрудники. Ну, или ты подумал. Специально. Типа, вот, смотрите. Тут что-то личное.

Я, конечно, вслух этого не говорил, однако, фотография Комаровой, если следовать моей версии, потому и была в руке инженера. Просто майор не знает про фото. Я же его забрал. При таком раскладе можно действительно заподозрить Анну Степановну. Она была в курсе, где прячется Маслов. Вычислила, например, случайно, измену мужа с Комаровой. Типа, вот так можно подумать из-за фото. Прибежала. Разнервничалась. Схватила нож и воткнула в мужа. Если допустить, будто, он признался, что сгорает от страсти к Комаровой. Просто другой причины совать этот снимок инженеру в руку нет. Ну, нашли бы менты его. Дальше что? Им эта Комарова что шла, что ехала. И еще, отсутствие следов. Остались только наши с Александрой Сергеевной. Ну, ладно полы помыли. А с чернозёмом что сделали? Просеяли? Слоями снимали? Нет. Посетитель в дом изначально шел так, чтоб себя не засветить. Уж не знаю, по веткам ли прыгал, по крыше ли скакал. Но точно старался не спалиться. Какие тут случайности или убийство в состоянии аффекта. Четко все планировалось сначала.

— Ладно, майор, — Я протянул руку Василию, — Ты с супругой инженера, конечно, побеседуй. Это — дело нужное. Но, если ты не против, я первым поговорю. С собой не приглашаю. Сам понимаешь, почему. Вместе с Масловым исчезли секретные сведения. Которые сейчас уже нашлись. У него же. И по-любому все вокруг них вертится. Тебе это точно не нужно.

Мент спорить не стал. Мне кажется, он вообще был не против, что с него данное дело снимут. Как говорится, баба с возу, кобыле легче.

— Давай тогда тут, в кабинете. Поудобнее будет. — Василий весьма великодушно предоставил мне свое рабочее, а сам вышел в коридор.

Буквально через пять минут явились Маслова и Калинин. Мне аж поплохело, когда за их спинами я не увидел Комарову. Подумал, если опять сбежала, пользуясь моментом, найду и придушу. Честное слово.

— Александра Сергеевна где? — Сходу ошарашил вопросом Владимира Александровича.

Начальник первого отдела удивился, но ответил, мол, сидит в коридоре. Вот, рядом. Живая и здоровая.

— Вот и хорошо. Ее давайте сюда, а сами подождите в коридоре. — Велел я Калинину.

Вот тут он уже не просто удивился. Он, мне кажется, обиделся. Какую-то левую сотрудницу зовут присутствовать при разговоре с супругой убиенного инженера, а ему, главному особисту завода, велено не мешаться.

— Ну, хорошо…— Владимир Александрович демонстративно развернулся, а потом исчез за дверью. Зато на смену ему явилась гражданка Комарова. Которая, как и Калинин, не понимала, на кой черт ее позвали. Или делала вид, что не понимает

— Присаживайтесь. — Я указал обеим женщинам на стулья. Сам занял место майора — Успокоились?

Последняя фраза предназначалась Масловой. Она молча кивнула. Ну, хотя бы никто не пытается выцарапать мне глаза. Уже хорошо.

— Что ж Вы, Анна Степановна, до такой глупости додумались. Ну, ладно, нервы, понимаю. Однако, зачем весь этот дурдом.

Супруга инженера пожала плечами. Ей, похоже, что-то убойное вкололи. Она внешне напоминала зомби. Вроде, двигается, на вопросы реагирует, но сама ничего путевого сказать не может.