— Ты меня бросаешь!
— Я бросила тебя еще вчера! Потому что тебе на меня плевать! Ты думаешь только о себе!
— А ты о ком-то другом думаешь?..
Я пыталась вчитаться в очередную жалобу очередного дурацкого клиента, но сделать это под очередные дурацкие оры на первом этаже получалось с трудом. А мне еще объяснять человеку, где он не прав, между прочим! Тут нужна подготовка, иначе опять посыпятся обвинения в несанкционированном использовании родового артефакта… Да его с новогоднего бала никто не видел, а все туда же! Привыкли, скоты, что я добрая и терпеливая, вот и наглеют. Держу себя из последних сил, а тут еще очередные разборки. Я святой человек — это точно. С ангельским терпением.
Лая с Тори за полгода успели уже несколько раз сойтись, еще больше раз расстаться, а уж с какой частотой они втравливали в свои разборки всех окружающих…
— Соль, ну хоть ты ему скажи! — по лестнице гневно застучали каблучки и в комнату влетела разъяренной ведьмой та, которую еще недавно считали нежнейшим созданием империи. Нежнейшее создание на проверку оказалось с таким характером, что спорить с ней уже боялась даже собственная семья, совершенно негативно относившаяся к идее поездки на Ту Сторону. Совершенно негативно относились к этому они, правда, только в душе и в уши всем вокруг, но Лае говорили, что очень ее поддерживают! После ее последнего побега Хирши вообще стали проповедниками всех этих новомодных учений менталистов о личных границах и ходили вокруг девочки на цыпочках… Только ее мать поддерживала идею с поездкой на Ту Сторону совершенно искренне.
А еще мы с Нико. Собственно, я его и поставила перед фактом, что ее надо бы пристроить в командировку туда. Хотя бы в качестве ассистента какого-нибудь. Почему я искренне уверена, что сделать это необходимо?
Потому что Тори — взрослый, опытный мужчина, который сделал блестящую карьеру при дворе, обзавелся связями, а теперь держит свою контору, обеспечивая всей своей отнюдь не маленькой семье достойную жизнь. Все его младшие братья и сестры пристроены, а его родители могут больше не думать, на что им завтра жить. И он давно мечтает о своих детях, живет с четкой картинкой в голове о своих планах на будущее… А Аглая еще маленькая. Она еще жизнь-то на вкус не попробовала. И да, стоит ей дать слабину, он ее прогнет под себя, даже не замечая, потому что у нее никакой четкой картинки в голове нет. Я тысячу раз видела, как такое происходит. А поэтому была уверена — ей надо построить в жизни что-то свое. Почувствовать, что ее есть за что уважать, что она на равных, а не еще одна его младшая сестренка, за которой нужен глаз да глаз, а то убьется по юной глупости.
С другой стороны, Тори мне было искренне жаль. Он уже наплевал на все свои планы и готов был соглашаться на любые условия, но Аглая упорно искала любую возможность на него за что-нибудь смертельно обидеться. А потом сама же и приходила в слезах, что скучает.
Жалко мне было обоих, но и раздражали они меня тоже уже оба…
Поэтому в таких ситуациях я тонко намекала, что это все исключительно их дело.
— Лая, голубушка, я вас обоих так люблю, что поостерегусь лезть с советами!
Этой фразе меня научили Диес с Лари, потому что сама бы я так изящно послать к черту никогда бы не смогла!
Она тут же скуксилась, но стоило ей заслышать сзади шаги по лестнице, как в глазах загорелся огонек предвкушения.
— Ты мерзавец!.. Ой…
Нико удивленно вскинул брови, а Тори из-за его плеча только усмехнулся.
— Наконец-то не я!
— Я тебя чем-то обидел? — искренне удивился муж.
— Нет-нет, ну что ты! — замотала головой Лая, — Это я так, сгоряча… Я, наверное, пойду?
Она обернулась и вдруг весело прищурилась, глядя на меня. Я слегка смутилась. Уже неделю я почему-то не могла рассказать Нико, и Лая уже устала откровенно посмеиваться надо мной. Возмущаться она уже устала.