– Хорошего вечера, – сказала доктор. Это был сарказм. Эдди даже не стала отвечать.

Дорога назад была новым кошмаром. Кочерга начала крутиться и вибрировать, стоило ей только двинуться. Врач дала ей четыре таблетки парацетамола – две принять сейчас и две позже, если ей это понадобится. Четыре чертовых таблетки. От такой боли ей нужно было штук сорок.

– Ты хочешь посмотреть фильм? Сегодня Ноттинг Хилл.

– Нет.

– Отличный фильм. Я его три раза смотрела.

Так еще больше отупеешь, подумала Эдди. Такие фильмы были не в ее вкусе.

Через черный ход в ее сознание проникло воспоминание. Как они с Кирой сидели на диване и смотрели Джеймса и Гигантский персик. Им обеим понравилось. Кира хотела, чтобы он сразу начался снова, но это было не видео, так что, разумеется, он не начался. Все было у нее прямо перед глазами, в деталях, в цвете – ее комната, ее растения на подоконнике, безделушки, кожаная обивка дивана, занавески, ковер, обои. Кира.

– Вот твои таблетки, прими две, запей. И приляг ненадолго, хорошо?

Эдди проглотила белые таблетки и два стакана воды. Она уже вспотела от боли, и как только приняла таблетки, ее затошнило. Боль ухудшилась. Она даже лежа чувствовала себя на грани обморока. Спустя полчаса боль лишь чуточку притупилась, так что она приняла третью таблетку и потом заснула, пока в час ночи кто-то не начал колотить в дверь, колотить чем-то твердым и тяжелым, пока не проник прямо ей в мозг, а потом вниз по позвоночнику в поясницу, и не начал колотить уже там.

Она приняла четвертую таблетку, но они отодвигали дверцу каждый час, чтобы проверить ее, так что каждый час она просыпалась. Только ближе к рассвету боль наконец утихла.