Даги сел. Он не мог не сесть. Если бы он это сделал, он бы обидел ее.

– Так вы хотите холодный напиток или чай?

– Чашечка чая будет как раз то, что надо. Спасибо, Ли.

– Без проблем, только пару минут подождите.

И она молнией унеслась на кухню.

Сад был точно таким же, как и дом – светлым и ухоженным, как с иголочки. У Ли никогда не было ничего похожего на сад, но она подошла к нему со всей душой, засадив все клумбы, горшки и подоконники цветами всех возможных самых ярких цветов, а все остальное украсила маленькими огоньками. Каждый вечер, от весны до осени, если не шел дождь, она выходила и зажигала свечки в лампах.

Даги закрыл глаза. Ему надо было все рассказать – абсолютно все, всю историю целиком, и поразмышлять вслух, что тут можно сделать, а Ли послушает и ничего не скажет, не осудит, не упрекнет.

Тут появился поднос с чаем и свежим пирогом. Он прекрасно знал, что какую-то помощь ей предлагать бесполезно.

– Это очень, очень мило с вашей стороны, вы знаете? – сказала она, улыбаясь и передавая ему чай. Но в ее глазах читался вопрос.

Даги съел кусочек бисквитного пирога, прожевав его медленно и вдумчиво, чтобы она поняла, что он оценил его вкус, и отпил чаю, прежде чем поставить чашку. Только потом он сказал:

– Дело в Эйлин. Творится что-то ужасное, Ли. Я не знаю, что делать. Мне кажется, пытаясь со всем этим справиться, я дошел до предела.