Крис наблюдал, как они уходят – его жена и его дочь – Кэт весело, уверенно и решительно, а вот Ханна – не совсем. Ханна, как ее называл Сэм, была плаксой. Он вернулся к газете, но потом передумал и отправился в дом. Через десять минут Сэм и Ханна сидели в своих комнатах, лишенные возможности воссоединиться на ближайшие полчаса, а Крис сделал графин холодного кофе и вынес его в сад, где за газету взялась уже Кэт.

– Что мы думаем? – спросила она, подняв глаза.

– По поводу?

– Макс Джеймсон.

– Да.

Расследование было начато и пока приостановлено до полного выяснения обстоятельств, но было очевидно, что вердиктом станет самоубийство. Ничего подозрительного в этом деле не было. Макс лег на скамейку в саду хосписа и вскрыл себе вены, после чего его тело перекатилось и упало на траву. Отчет полиции был пока неполным. Кэт сделала заявление, и ее еще могли вызвать к патологоанатому. Она сидела, глядя в газету, на фотографию Макса, и ее глаза наполнились слезами.

Крис протянул ей руку.

– Мы не должны ругаться. Всякое может случиться. Я скажу детям, что они могут спускаться.

– О нет. Они оба вели себя отвратительно, им надо охладить свой пыл. Спасибо, что ты это сделал. И я серьезно – по поводу работы.

– Я знаю. Но это ляжет на твои плечи слишком тяжелой ношей, и, если я потерплю неудачу, мне будет очень сложно вернуться к общей практике. Забудь об этом. Только… – Она знала, что он сейчас скажет. – Ты не хочешь подумать о том, чтобы сделать трехмесячный перерыв? Заплатить кому-нибудь, чтобы присмотрел тут за всем?

– Австралия?

– Дети еще достаточно маленькие, чтобы пропустить это время в школе, но это последний год, когда мы можем это сделать. Для них это будет путешествие века, а мы перезарядим батареи.

– Тогда лучше шесть.

– Шесть?

– Шесть месяцев. Если мы вообще собираемся это сделать. Если уж на то пошло, они могут походить в школу и на Зеленом континенте.

– Ты это серьезно?

Кэт налила себе еще кофе и откинулась назад, задумавшись. Шесть месяцев вдали от всего имели смысл не для нее, а для Криса. Тем более это будет шесть месяцев, в которые можно попутешествовать, пожить в Сиднее, дать детям попробовать на вкус совсем другой мир; шесть месяцев. Если загородный дом шел вместе с предложением о работе, было гораздо проще найти людей, готовых за всем этим присмотреть. Дом, машина, пони, курицы…

– Саймон, – сказала она вслух.

Крис взвыл.

– Мама и папа.