Амбридж вскоре добавила в жизнь Анджелины новую проблему, исключив Гарри и Фреда с Джорджем из команды по квиддичу. Я комментировал этот матч и видел и слышал все, что происходило на поле, слышал оскорбления Малфоя в адрес родителей близнецов и матери Гарри. Видел, как они набросились на эту трусливую тварь с кулаками. Видел, как профессор Макгонагалл увела в замок всех троих и как оставшаяся на стадионе совершенно растерявшаяся Анджелина говорила что-то слизеринскому декану, подоспевшему на место происшествия.
Конечно, меня тоже интересовало, почему тогда Снейп, против обыкновения, не вступился за Малфоя и предоставил Амбридж разбираться с виновными. Но я решил, что он просто не сомневался: от Амбридж можно не ждать снисходительности к гриффиндорцам. Он оказался прав: Гарри, Фреда и Джорджа выгнали из команды. Анджелину это почти убило. Ценой невероятных усилий, она сумела отыскать к следующему матчу более или менее подходящие кандидатуры. Одной из них оказалась Джинни Уизли - младшая сестра Фреда и Джорджа. Как ни странно, она оказалась не так уж плоха. Анджелина даже говорила, что Джинни с успехом сможет заменить ее в качестве охотницы, когда она окончит школу. Джинни тоже входила в «Отряд Дамблдора». Правда, ее братья не сомневались, что в первую очередь их сестренку интересует возможность быть как можно ближе к Гарри Поттеру…
Как бы то ни было, но занятия «ОД» продолжались, пока нас всех не выдала девчонка с Рэйвенкло. Результатом стал побег Дамблдора и назначение Амбридж на должность директора. Тут уж близнецы Уизли решили развернуться вовсю. Отравлять существование новому директору стало своеобразным хобби студентов Хогвартса. Разве могли ученики знать, что эти два месяца являлись лишь тренировкой перед самым тяжелым годом, который им предстоял?
Избавились от Амбридж мы благодаря Гарри и его друзьям. К тому же весь волшебный мир вынужден был признать, что Тот-Кого-Нельзя-Называть и в самом деле вернулся. Волшебный мир ждала вторая война.
Фред и Джордж, сбежав из Хогвартса, действительно открыли в Косом переулке магазин шуток и приколов. Во время каникул я не раз навещал их и покупал разнообразные товары. Перед лицом опасности, мои друзья не потеряли ни мужества, ни находчивости, ни оптимизма. Они поздравили меня, Анджелину и Алисию, с тем, что нас приняли в Орден. Задания, которые нам поручали были в основном не слишком важными, но оно и понятно: никто не доверит сразу серьезное дело новичкам. Фред иногда спрашивал меня об Анджелине и я уверял его, что пока мы работаем вместе, ей не грозит никакая опасность. Я и в самом деле готов был оберегать ее всегда и везде, любой ценою…
Весь год мы выполняли поручения Ордена, в том числе за границей, поэтому новостей о том, что происходит в Хогвартсе до нас почти не доходило. Лишь Алисия, изредка получавшая письма от двоюродной сестры, учившейся на третьем курсе, могла сообщать нам отрывочные сведения. Неудивительно, что весть о смерти Дамблдора мы получили только из уст Фреда и Джорджа. Также, как все, мы присутствовали на похоронах великого волшебника, также как все, проклинали его убийцу, также как все, не хотели верить, что директор был обманут мерзавцем без чести и совести, который втерся к нему в доверие, а потом нанес предательский удар из-за угла. У могилы нашего учителя и наставника, мы поклялись, что будем бороться по мере наших сил, даже если Темный Лорд и его последователи захватят власть в стране, что произошло очень скоро.
Словно бы только что я еще танцевал на свадьбе Билла - старшего брата Фреда и Джорджа, с красавицей Флер Делакур, как уже мы оказались в положении скрывающихся мятежников. Переворот произвели быстро и четко: министр был убит, на его место посадили марионетку Темного Лорда, маглорожденных начали преследовать, Гарри обвинили вне закона, а директором Хогвартса поставили Северуса Снейпа - вероломного убийцу и изменника. Два места профессоров получили Пожиратели Смерти по фамилии Кэрроу. Несчастные люди были скованы страхом за себя и своих детей, оказавшихся под властью садистов, способных на любую жестокость. Вот в то время я и придумал «Поттеровский дозор».
Мы выходили в эфир нерегулярно, ведь мне и близнецам приходилось прятаться и постоянно перемещаться. Пожиратели Смерти охотились за нами по всей Британии, но мы продолжали вести нашу передачу; придумали себе псевдонимы и пароли для каждого выпуска. Иногда мне удавалось приглашать тех членов Ордена, кто тоже продолжал сражаться за Гарри и Дамблдора: например, Кингсли или Люпина. Они сообщали слушателям о том, что происходит в волшебном мире, о жертвах этой ужасной войны, и иногда о происходившем в Хогвартсе, где хозяйничали Пожиратели Смерти. Но мы прекрасно знали, что там, в нашей любимой школе, ученики и учителя подвергаются репрессиям, что им каждый день грозит смерть, и все же, они не боятся ничего, лишь бы не отдавать Хогвартс в руки ненавистных врагов.
Как-то раз в конце января, я и Алисия тайком пробрались в Хогсмид, надеясь все же повидать ее маленькую кузину. Мы пробирались тихо, наложив на себя Дезиллюминационные чары, которые, правда, позволяли нам лишь слиться с окружающим фоном. Присмотревшись пристальнее, нас можно было заметить, однако мы надеялись, что в деревне в такой час и в такую погоду (вечер выдался ненастным, мела жуткая метель), будет немного народу. И вдруг мы увидели, что по главной улице прямо нам навстречу движется человек, закутанный в черную мантию. Стоило ему приблизиться, как мы тотчас же узнали в нем директора-узурпатора. Снейп нес несколько толстых книг и небольшой сверток, завернутый в черную ткань. Алисия кинулась вперед прежде, чем я успел ее остановить. Заклятие не попало в цель, только выбило из рук врага книги, которые разлетелись по земле и сверток. Реакция у этого человека была великолепная. Он ударил оглушающим заклятием именно туда, где стояла Алисия, я едва успел оттолкнуть ее в сторону. Не дожидаясь нового удара, я ринулся за ближайшее здание, лихорадочно соображая, что делать дальше, однако, к моему глубокому удивлению, Снейп не стал искать нападавших. Призвав заклинанием свои книги и сверток, в котором находились только тонкие белоснежные свечи, он аппарировал.
Выйдя из нашего укрытия, я вдруг заметил, что на снегу что-то лежит. Наклонившись, я увидел обрывок пергамента, вероятно выпавший из одной из книг Снейпа, когда они рассыпались. Алисия подошла ко мне и с любопытством взглянула на мою находку. Это оказался обрывок пожелтевшего от времени конверта, столь старого, что мы испугались, как бы он не рассыпался у нас в руках. Конверт, судя по всему, долго и очень бережно хранили между страницами книги. На конверте давно выцветшими чернилами было выведено имя Северуса Снейпа. Почерк - изящный, тонкий, явно женский, был мне совершенно незнаком. Чуть ниже я заметил часть адреса, написанную той же рукой. Пунктом назначения указывался Манчестер. Название улицы мы едва сумели разобрать. Оно было странное: «Паучий Тупик» или что-то вроде того...
Сказать честно, я удивился. Хранить много лет часть обыкновенного конверта? Зачем? Я осмотрел обрывок повнимательнее, и вдруг мне в глаза бросилось более темное пятно на пожелтевшем пергаменте, словно совсем недавно на обрывок конверта падали слезы. Мое изумление усилилось. Я не мог себе представить, чем же старый-престарый обрывок конверта, надписанный женским почерком, может быть дорог Пожирателю Смерти. Машинально сунув обрывок в карман своей куртки, я подал руку Алисии и мы покинули Хогсмид. После я не нашел уже времени рассказать кому-нибудь о конверте, да и не счел это сколько-нибудь важным. Если б я знал, что всего через три месяца получу объяснение этой загадки…
Сигнал о том, что в Хогвартсе восстание и что Гарри Поттер находится в школе, я получил от братьев Уизли. Я, Анджелина, Алисия, Оливер Вуд и другие выпускники появились в Выручай-Комнате как раз вовремя. Учителя в Большом Зале уже готовили эвакуацию несовершеннолетних, старосты будили учеников, а Кэрроу успели обезвредить. Я сердечно обнялся с Фредом и Джорджем, заставляя себя не смотреть в сторону Анджелины. Близнецы рвались в драку с Пожирателями Смерти, они жалели, что Снейп сбежал, им хотелось самим «сказать этому поддонку пару теплых слов». Именно они хохотали оглушительнее всех на заявление профессора Макгонагалл, что директор «сделал ноги». Я хотел все время быть с ними, но в горячке битвы сам не знаю как, очутился в другой части замка, рядом с Анджелиной и Алисией. Вот как вышло, что в момент смерти моего лучшего друга, меня не было возле него.
Подобно многим бойцам, я плохо помню, как Темный Лорд остановил битву и предложил Гарри сдаться. Помню лишь Анджелину, рыдающую у меня на груди, помню, как сам плакал и плакал… Сколько это продолжалось, прежде чем было замечено исчезновение Гарри я не могу сказать. Во всяком случае, я вместе с остальными вышел из замка, навстречу армии Темного Лорда, который объявил о смерти Мальчика-Который-Выжил. На моих глазах Невилл Лонгботтом прикончил гигантскую змею, а затем битва вдруг вспыхнула с новой силой. Сперва к нам прорвалось подкрепление из Хогсмида, потом вдруг, как чертик из коробочки откуда-то возник живой и невредимый Гарри. Помню звенящее безмолвие и тишину, стоявшую в Большом Зале, когда все мы, затаив дыханье, ждали исхода поединка Избранного с Темным Лордом. Каждое слово Гарри врезалось в память. В том числе и слова о профессоре Снейпе.
После победы Гарри еще раз поведал всем правду об этом человеке. Снова нашлись те, кто не поверил ему сразу, так что пришлось предъявить доказательства. Не знаю, связано это с моими личными переживаниями или нет, только меня не столь «проняло» то, что он сделал для нашей победы и то, сколько людей он спас от смерти или пыток, как его неистребимая, почти невероятная для человека верность любви. Как журналист, я назвал бы это сенсационным явлением. В день похорон профессора Снейпа, я случайно сунул руку в карман куртки и обнаружил там тот ветхий обрывок конверта с темным пятном. Я долго смотрел на него и в первый раз в жизни ощущал полную и абсолютную растерянность…
Глава 29
Помона Спраут.
Нельзя утверждать, будто я относилась к любви недостаточно серьезно. Я просто всегда думала, что любовь - чувство только светлое, которое доступно и понятно людям с доброй и чистой душой. Мне она представлялась чем-то наподобие экзотического растения, всякий раз по разному созревающего, цветущего и приносящего плоды. Не подвластного воле никакого садовника. Мне нравилось, что у нас в Хогвартсе испокон веков жила любовь, я с неизменным удовольствием наблюдала за ее цветением.
Я видела, как возникают и прерываются школьные романы, видела, как встречаются и расстаются пары, видела, как радость на лицах юных влюбленных сменялась горькими слезами, а восторженные речи - упреками в адрес былого «предмета». И видела, как спустя немного времени эти лица озарялись счастьем нового чувства… Я считала, что так и должно быть, что это также естественно, как смена времен года. Но ни разу за всю жизнь я не сталкивалась с однолюбами. До тех пор, пока не услышала из уст Гарри то, что теперь известно каждому. Просто поразительно, как иногда даже не догадываешься, какие тайны скрыты в душе человека, который столько лет находился у тебя перед глазами: сначала, как ученик, а потом, как твой коллега.
Я тоже знала Северуса Снейпа с первого дня его поступления в Хогвартс. И я тоже знала о дружбе, связывавшей его и Лили Эванс - самое прелестное и милое создание в Хогвартсе. И тоже удивлялась столь теплым отношениям гриффиндорки и слизеринца. К вражде факультетов мы, преподаватели, к сожалению уже так привыкли, что даже не верится в возможность ее прекращения. А уж Слизерин с Гриффиндором - наша вечная головная боль. Другие факультеты еще могут сосуществовать более или менее мирно, но эти два - ни за что. Потому столь странно было наблюдать, как мальчик с серебристо-зеленым шарфом и девочка с ало-золотым вместе склоняются над ящиком с рассадой мандрагор, перечисляя друг другу противоядия, в состав которых входит ее сок.
И Снейп и Лили прекрасно успевали по моему предмету, во многом благодаря тому, что оба были влюблены в зельеварение. Эти два предмета и в самом деле связаны очень тесно и если любишь один, то другой, как правило, проблем не представляет. Случай Невилла Лонгботтома - редкость. А Лили я сразу же полюбила ничуть не меньше Горация. В отличие от него, я не пела ей дифирамбы на каждом шагу, но отношения наши были куда сердечнее и теплее. Правда, надо сказать, что возиться в теплицах гораздо больше нравилось Лили. Она интересовалась магическими растениями, как и всем новым, чего никогда не видела до этого, будучи маглорожденной. Северус же находил удовольствие в том, чтобы делать вместе с нею то, что ей нравится. Даже в этой области он проявлял не по возрасту широкие познания. На младших курсах ему очень нравилось рассказывать ей обо всем, что он знал, а она слушала его, затаив дыхание. В такие моменты его облик освещался какой-то особенной одухотворенностью, он даже казался не таким уж некрасивым.