Аппетит корабля только возрос после пожирания отравленных пассажиров. Мерзкая субстанция расширялась, заполняя собой комнату, тёплая кровь начала сочится с потолка, застревая на волосах. Но хуже всего было то, что корабль учёл прошлую ошибку: проходы в коридоры и иллюминаторы заросли в первую очередь. Мы оказались в ловушке! Слишком долго я болтал с Каином о былых временах.

– Тащи рюкзак, быстро! – отвесив звонкую пощечину студентке, я привел её в чувство.

Сам бросился к пожираемому биомассой бару, спасая остатки алкоголя. Мне удалось схватить лишь две вскрытые бутылки водки, стоящие с краю. Полки с остальными напитками уже превратились в мясной ряд. Подбежав к выходу, я залил его алкоголем. Никакого эффекта. Либо у твари иммунитет к ядам, либо доза слишком мала. Студентка притащила мне вещи Каина и вернулась в центр зала, к закрывающей лицо руками подруге. Как будто от происходящего можно спастись. Вдох-выдох.

В рюкзаке Каина лежал дробовик с коробкой патронов и две гранаты. Напрашивался взрыв, но в замкнутом пространстве слишком велик шанс подорваться самому. Времени всё меньше. Девушки с трудом балансировали на редких островках пола, ещё не тронутых мерзостью, и с надеждой смотрели на меня. Пришлось с удвоенным рвением рыться в рюкзаке.

На дне коробки с патронами мелкими буквами напечатано: “Несертифицированные самодельные боеприпасы. Дыхание дракона 3.0”. Зачем фонду использовать нелегальные вещи, если от этого зависит выживание агентов? Разве что эти патроны лучше стандартных. С трудом зарядив дробовик пухлыми красными патронами, я зажмурился и выстрелил в заросший проход. Отдача чуть не выбила оружие из рук, а яркий сноп огня осветил комнату. Но поражающий эффект оказался слаб. Патрон, потеряв в воздухе энергию, не сумел пробить биомассу. Языки пламени подожгли водку, и на миг показалось, что мне удалось прожечь брешь. Светло-синее пламя заставило плоть с шипением задрожать. Девушки синхронно зажали носы. Видимо, шашлык из твари получится не слишком аппетитный.

В который раз за сегодня “Алый король” адаптировался к обстоятельствам. И пусть у него не было мозгов, зато хватало внутренних ресурсов. Фонд неплохо раскормил корабль за прошедшие годы. Обугленный шмат мяса отвалился, а обильное кровотечение из недр монстра позволило ему быстро потушить угрозу. Некоторые куски продолжали гореть, но они уже не были частью судна. Выход в коридор оброс решеткой из костей и выглядел еще более крепким.

Теперь стало понятно, что пожар в закрытом помещении — идея куда хуже взрыва. Обильно выделяющийся дым заставил меня закашляться и сделать шаг назад, чуть не вляпавшись в чавкающую биомассу. Отвратительный объект, во всех смыслах этого слова. Когда казалось, что хуже быть не может, дела стали совсем плохи. Мысленно я себя уже похоронил и только холодный разум продолжал отстранённо оценивать обстановку.

Вдох-выдох. Громко замяукал кот, в дальнем углу крики ужаса студентки сменились хрипами. Говорливая красотка постаралась отбежать от источника гари, но каблук неудачно подвернулся и она с размаху впечаталась в кучу мяса лицом. Криков я не слышал, но поиск разума подтвердил — в живых остались только мы с мальчиком.

– Михаил! Говорить можешь?

– Аках-кхах, – закашлялись рядом.

Тварь с чавканьем поглощала рюкзак, подбираясь к моим пяткам. Отбросив бесполезный дробовик, я прыгнул в сторону Михаила. Разумные варианты кончились после неудачи с водкой, теперь я просто что-то делал ради самого действия. Парнишка лежал на полу и хрипло сипел. Он сильно надышался дыма и потерял сознание. Маленькие легкие оказались не в состоянии переработать большое количество угарного газа. Домино лежал на его груди, вылизывая хозяину лицо и жалобно мяукая.

Я пошатнулся, подавив рвоту. Ощущения не из приятных: стучало в висках, сдавливало грудь и хотелось кашлять. Однако это были цветочки по сравнению с головной болью от откатов. Я больше боялся судорог, паралича и потери сознания. Как раз такого состояния, в котором сейчас находился Михаил.

Наклонившись над мальчиком, я безуспешно пытался привести его в чувство. Ужасный из меня полевой агент вышел. Угодил в тюрьму на первом задании, погиб на втором. Хотя последнее произошло планово, может меня даже наградят, посмертно. Только перспектива стать частью “Алого Короля” не слишком вдохновляет. Вспомнились недавние грандиозные планы прорваться к сердцу этого монстра и… что? Плюнуть на него, пнуть? Если обычная биомасса так крепка, то жизненно важный орган защищен куда лучше.

Что-то долго корабль возится, решил замариновать нас на будущее? Мы сидели на последнем островке нормального пола. Вокруг творилось такое, что хотелось крепко зажмуриться и молиться, чтобы это оказалось дурным сном. Стекающая с потолка кровь соединялась с горами мяса на полу и застывала студнем. Зал теперь напоминал причудливое подобие пещеры алого цвета. Завораживающее зрелище, если не задумываться, из какого материала сделано это великолепие.

– Мяяяяуууу, – особенно громко протянул котенок, и ближайшая гора плоти с хлопком лопнула.

Теперь ясно, почему мы все ещё живы и как питомец спокойно передвигался по коридорам, не попадаясь на обед монстру. Схватив кота, я прижал его к себе. Однако Домино яростно вырывался, царапался и кусал меня. Хуже всего было то, что он перестал издавать нужные звуки. Биомасса колыхнулась, радостно пожирая наш островок безопасности.

– Мяукай! Ну же! – я гладил его, в отчаяньи тряс и даже сдавливал.

Однако из всех возможных питомцев мне достался самый своевольный. Ничто на свете не способно выжать из кота звук, если он сам этого не хочет. Погибнуть из-за собственной самонадеянности не так обидно, как по прихоти Домино. Отчаявшись добиться от кота мурчания, я отпустил его и он тут же забрался на грудь мальчишки.

– Мяу-мяяяуууу, – приятнее любой музыки.

Не представляю, почему корабль так реагирует на кота. Оставаться и проверять гипотезы, не осталось ни сил, ни желания. Подняв мальчишку на вытянутых руках, я медленно понёс его тело через пещеру. Домино, словно король, лежал на груди Михаила, громко мяукая. Тварь не успевала убирать биомассу с нашего пути и мясо испарялось с противным шипением. Исчезая, плоть деформировала корабль. Ровные доски пола превратились в сплошные рытвины и ямы. Пару раз я оступался, больно ударяясь коленями, но руки держал ровно.