Тишина. Никого. Сердце бухало кузнечным молотом, словно желая вырваться из ребер. Эни тяжело вздохнула. Какое-то недоброе утро сегодня получилось. Курт где-то там у школы ждет и злится, а она вместо того, чтобы бежать со всех ног, шарахается от каждой тени и портит нервные клетки. Еще один тяжелый вздох вырвался без предупреждения. Не расслабляться! По расчетам Эни, она уже должна была добраться до середины парка.

— Ничего же не видно из-за этого туманаааааааа…!!!

Вопль девушка закончила уже на земле. Взметнулись листья. Она успела подставить руки и чуть смягчить падение, но ссадин вряд ли удалось избежать. Выплюнув влетевший в рот листочек, Эни озадаченно оглянулась через плечо, не спеша вставать на ноги. Клочки тумана вальяжно огибали невысокую решетчатую изгородь. Именно на нее она и налетела, не снижая скорости. Коварный туман! Эни с обидой вытаращилась на плавающие клочки тумана. Эфирная проказа погоды никак не прореагировала. Ну да, туману же все равно, кто там себе синяки набивает.

Девушка выпрямила руки, приподнимаясь в позе для отжиманий, и так и замерла. Ей вдруг пришло на ум, что подобная изгородь когда-то окружала центральную часть Разбитого парка, а значит… Эни вгляделась вперед. Так и есть. На пригорке в метрах тридцати от места ее неловкого падения выступали контуры строения. Туман облепил его, как воздушные сливки поверхность тортика.

Неуклюже приподнявшись на руках во второй раз, Эни, наконец, оказалась в вертикальном положении. Приятно иногда почувствовать, что ты твердо стоишь на ногах. Ухмыльнувшись этой мысли, Эни двинулась к строению. Оно проявлялось по частям, словно черно-белая фотография. При этом туман и сам оттенок строения отвечали за белый цвет, а остальное пространство парка — за черный.

Вверх поднималась каменная лестница, взрезающаяся в холм и оканчивающаяся небольшой площадкой, откуда брала начала более узкая лестница, которая уже непосредственно вела в саму конструкцию. Эни добралась до площадки и остановилась у пригорка. Ее глаза тут же сфокусировались на темной потрескавшейся статуе, что возвышалась на постаменте в середине строения. Слабая имитация фонтана «Пожирателя детей». Его оригинал находился на площади Корнхаусплац в Берне, Швейцария, и изображал скульптуру сидящего великана-людоеда, пожирающего голого ребенка. На постаменте приютилось что-то похожее, вот только в парковом варианте у людоеда не было остроконечной шляпы, похвастаться он мог только потрескавшейся лысиной, и сумки с другими детьми у него в руках тоже не было. Если не считать отсутствие этих маленьких деталей, то «Пожиратель» вполне узнавался. К тому же создатели сей имитации поместили ее в строение из белого камня, ныне покрытого потемневшими пятнами, и добавили вычурные колонны, пытаясь следовать какой-то своей стилизованной тематике. Не шедевр, но загадочности Разбитому парку он добавляет. А точнее, добавлял. Сейчас никто по доброй воле в парк не сунется, так что и оценить таинственность произведения некому. Кроме Эни. Сунувшейся сюда по доброй воле и без задних мыслей. Ага, подумать иногда тоже весьма полезно.

— Так, я сваливаю. — Эни махнула ручкой строению и развернулась на месте. — Не вставайте, не вставайте, кушайте дальше, товарищ Пожиратель.

— Спасибо, крошка, я сыт.

Эни подпрыгнула и выронила сумку. Клочья тумана у земли с обидой разлетелись в стороны.

«Говорящая статуя?!!!» — мысль пойманной птичкой забилась в мозгу и там и застряла. Больше мыслей не было — от страха Эни перестала соображать. Краем глаза она уловила движение и резко повернулась, готовясь увидеть чинно прогуливающуюся статую. Нет, не статуя. Хуже.

— Какие крохи к нам в гости забрели! — просюсюкал первый бандит, вальяжно выбираясь из-за кустов.

На нем были куртка и брюки серовато-белых оттенков, а внешностью он обладал не особо примечательной — обычное такое лицо, только бандитское. И с усмешкой. Единственной выделяющейся особенностью его облика были белые волосы, словно он рано поседел. Они торчали под немыслимыми углами, будто он понатыкал себе в шевелюру пару сотен перышек.

Второй бандит появился сразу за ним, но в отличие от первого, он не стал обходить кустик с голыми ветвями, а просто-напросто снес его своим телом. Сухие ветки сдались сразу. Эни непроизвольно вздрогнула от их треска. Второй бандит оказался здоровяком, возвышающимся над коллегой по ремеслу на полторы головы. Черный чубчик на макушке посреди ежика волос выглядел забавно, но Эни смешно не было.

Откуда-то с боков возникло еще трое. Один лысый и хмурый, второй курчавый и жизнерадостный, а последний со скучающим видом щеголял козлиной бородкой. У всех, кроме парочки признаков, внешность была какая-то простецкая и незапоминающаяся, у каждого одежда сероватых и белых тонов, которая, похоже, помогала им таиться в тумане, и у всех до невозможности уверенный вид, словно они находились на своей территории… Ах да, это ж и есть их территория!

Первой вменяемой мыслью Эни было завопить. Далее на ум пришло, что ее здесь все равно никто не услышит. От этой мысли захотелось завопить еще больше.

— Милости просим к вольным хлебам! — весело продекламировал Белесый. Похоже, в этой банде он был лидером. Или парламентером. Или просто был не прочь пообщаться.

— С-спасибо, — промямлила Эни и, ощутив в себе вернувшуюся способность двигаться, сделала робкий шаг назад.

— Э, нет, — шутливо погрозил ей пальцем Белесый. — Сразу никто не уходит.

Лысый, Курчавый и Бородка, как мысленно окрестила их Эни, громко заржали. Громила рядом с Белесым продолжал стоять с непроницаемым лицом. Почему-то эта его безучастность напугала девушку больше всего.

— К нам уже давно никто не заходил, — пожаловался Лысый. Курчавый утвердительно кивнул и пихнул в бок Бородку, показывая пальцем на Эни. Тот поганенько ухмыльнулся.